– Эй, боец, – позвал я. – Тащи мне плащ-палатку и лопатку. Будем бомбу доставать.

– Так я это, – водитель бросился к кабине, – машину отгоню.

– Тебя как зовут? – спросил я, когда он уже потянулся к дверце.

– Семён, – отозвался шофер.

– Ты, Сеня, совсем дурак, или притворяешься только? – поинтересовался я. – Это хорошо, если взрыватель испортили антифашисты и перед нами обычная железяка с взрывчаткой внутри. А если он просто по какой-то причине не дошел совсем немного? А ты сейчас дернешь машину, и он сработает? Как думаешь, что тогда будет?

У водилы моментально отвисла челюсть, а лицо сильно побледнело. До него наконец-то дошло, что еще ничего не закончилось и самый лучший выход – убраться из этого места подальше. Что он и сделал не медля ни секунды. До чего же быстро умеют иногда перемещаться люди!

– У нас в кабине ценный груз, – подал голос из-за машины Костя. – Надо бы постараться его сберечь…

– И что вы там везете? – полюбопытствовал я. – Пленного Гудериана?

– Хуже, – грустно сказал Внуков. – Денежное довольствие на целую дивизию. Сумасшедшая сумма.

– Ладно, за десять процентов я готов обеспечить сохранность ценного груза, – предложил я.

– Так там это… мешок опечатан… и внутри ведомость лежит! – голос капитана чуть не срывался на плач. – Это же не мои деньги… государственные… мне нельзя их…

– Вы тут с перепугу, похоже, шутки понимать совсем перестали, – оборвал я его оправдания. – На хрен мне ваши ценности не сдались. К тому же ты связист, какие деньги?

– Это машина связистов, а я интендант, – сказал Костя. – А гимнастерку я чернилами залил, вот и одолжил у ребят.

– Ладно, давайте подальше, финансисты, – прикрикнул я. – Не до вас сейчас будет.

Исмаилов с невозмутимым лицом принес мне лопатку и расстелил плащ-палатку там, где я ему показал. Я сбросил гимнастерку и нательную рубаху, чтобы не извозиться в земле и начал. Тут ведь что самое главное? Не спешить. Потихонечку обкопать со всех сторон, чтобы изделие не шелохнулось. Вот и получилось. Грунт, конечно, не песочек, любимый саперами, ничего подобного – чернозем, под ним сразу глина, да все это сдобрено камушками, но бывало и хуже. Благое дело, недавно прошли дожди и земля не окаменела от сухости.

Так я и копал, не отвлекаясь ни на что. А то зазеваешься, начнешь думать о чем-то неизвестном, тюкнешь не туда – и на небеса. Хорошо если сразу. А если руки оторвет, то ищи потом каждый день, кто тебе задницу подтирать будет. Ладно, это лирика. А копать пришлось весьма прилично. Больше метра в глубину. Потому что эсдэ-50, а это была именно она, в длину как раз метр десять. Хрен его знает, сколько времени прошло. Пару раз Исмаилов приносил мне воду в фляге, когда во рту начиналась великая сушь. От еды я отказался, это после работы.

В голову все равно лезли ненужные мысли. Сколько я таких бомб разрядил, да мин снял – не сосчитать. И с каждой разговаривал, упрашивал. Даже можно сказать уламывал. Как Аркаша блондинок. Мне немного не повезло: взрыватель оказался на другой стороне бомбы, пришлось копать до самого низа. Но тут никогда не угадаешь.

Наконец, красавица оказалась передо мной во всем блеске, как елка на Новый год. Игрушек только не хватало. Я аккуратно поднял ее, лишний раз потужив, что силы уже не те и даже пол центнера для меня серьезная ноша, и бережно, как младенца, опустил на грунт, насыпанный горкой на краю ямы.