Максим привез Прешта в Департамент и доложил Сикорски, полагая, что на этом его общение с добреньким гномом и закончится, однако Странник, скупо похвалив прогрессора-практиканта, как он называл Мака, поручил ему снять с Тихони предварительный допрос: мол, это тебе в будущем пригодится, раз уж ты решил, что твое место здесь, на Саракше.

Многочасовая беседа с Тихоней Прештом до предела утомила Каммерера. Допрашивая «короля», он чувствовал все более усиливавшуюся гадливость и пару раз поймал себя на том, что мечтает принять ионный душ или хотя бы хорошенько вымыть руки. В столице и по всей стране то и дело вспыхивали голодные бунты, люди убивали друг друга за корку хлеба, а «король спекулянтов» в ответ на вопросы Мака «Неужели вы не понимали, что делали? Вам не жалко было женщин и детей, умиравших с голоду?» только моргал своим поросячьими глазками, пряча прыгавшие в них злобные искорки, и монотонно бормотал «Не понимаю я, ваше превосходительство… Торговля — она того, требует… Какие дети, ваше превосходительство? И в мыслях не имел злодейского умысла — торговля, ничего крамольного…».

Никаких сообщников, связей и тому подобного Тихоня не назвал, хорошо понимая, что организованность преступной деятельности отягощает вину, и упорно стоял на своем «торговля — она того, требует», бормоча эту мантру с исступленностью пандейского дервиша. А связи среди старой администрации, вроде бы заявившей о своей лояльности, и новой, составленной из разнокалиберных деятелей бывшего подполья, Тихоня имел, причем широчайшие. Без этих связей — на самом верху! — невозможно было бы проворачивать аферы такого масштаба, какие проворачивал Прешт: не получил бы вчерашний легальный выродок доступа ни к складам продовольствия, ни к распределителям, ни к транспортной сети. Эти связи очень интересовали Максима, и полномочный представитель Временного Совета по упорядочиванию сдерживал не раз вспыхивавшее у него желание взять этого добренького гномика за кадык и раздавить, как клопа. Что за люди, думал он, что за люди? Да полноте, люди это или хищные пандорские обезьяны, каким-то хитрым образом переселившиеся на Саракш? Неудивительно, что эти люди довели свою планету до состояния радиоактивного могильника…

От вспышки неконтролируемого бешенства Мака спас Сикорски, появившийся как раз в тот момент, когда полномочный представитель Временного Совета по упорядочиванию уже примеривался, как бы ему половчее придушить Тихоню. Странник появился в кабинете Мака, прижег мгновенно съежившегося Прешта взглядом — Тихоня стал похож на ящерицу, пытающуюся прикинуться сухой веточкой, — и спросил коротко:

— Ну, как?

— Никак, — уныло признался Максим, опуская глаза.

— Ничего страшного, — резюмировал Рудольф. — Подвергнем его, — он кивнул сторону притихшего Тихони, — ментоскопии и узнаем все, что нужно. А потом — расстреляем, выродков и без него предостаточно.

В глазах Прешта плеснул ужас. «Король спекулянтов» задергался на стуле, но тут по знаку Сикорски два охранника вывели Тихоню, не дав ему закатить истерику с воплями о пощаде и уверениями в собственной невиновности.

Ментоскопия, подумал Максим. Ну да, конечно, я мог бы и догадаться…

— Рудольф, зачем вы устроили эту комедию? — спросил он, как только за Тихоней и его конвоем закрылась дверь.

— Комедию? В ходе любых революций — например, Великой французской, — власти всегда боролись со спекулянтами.