— Я не Карло, мама. Я кролик!

— Ладно, товарищ Кролик, — согласилась она. — Ты мой самый любимый товарищ Кролик на всем…

— …белом свете! — закончил он за нее. — А ты — мой лучший друг!

Потом она увидела, как подъехала машина.

— Папа приехал! — сказала Сашенька, поднимаясь.

— Откройте ворота! — крикнул водитель.

— Заезжай, — ответили ему. Сашенька узнала голос их конюха. Ворота распахнулись, и через проем стала видна караулка с охранниками в синей форме в начале подъездной аллеи. Они охраняли, собственно, не ее дом — Ваня занимал довольно важный пост, но дальше по этой улице жили Молотов и Жданов (члены Политбюро), маршал Буденный и дядя Мендель.

Машина — зеленый ЗИС (модификация американского «линкольна») с длинным капотом, квадратной кабиной и хромированным бампером — неспешно въехала в ворота. Подняв облако пыли, ЗИС остановился, чуть не раздавив цыплят, уток и лающих собак. У ворот на привязи безмятежно пасся пони.

— Посмотри, товарищ Кролик, папа приехал!

— Я только поцелую папочку, мамуля! — сказал Карло, спрыгнул с ее колен и побежал обнять отца.

Сашенька последовала за ним по деревянным ступенькам.

— Ваня, какой приятный сюрприз! Ты, наверное, сварился в этих сапогах! — Однако носить сапоги даже в своем кабинете в самый разгар лета (а май в том году выдался в Москве на редкость жарким) было скорее показателем большевистской стойкости, чем практической необходимостью или удобством. Товарищ Сталин постоянно носил сапоги.

Карло бросился отцу в объятия. Отец поднял его и стал кружить. Карло визжал от радости.

— Как прошел парад? — поинтересовалась Сашенька, любуясь тем, как похожи отец и сын.

— Жаль, что тебя не было на трибуне! — ответил ее супруг. — Новые самолеты настоящие красавцы. Я видел Менделя и моего нового начальника с его грузинами. Сатинов сказал, что придет позже…

— В следующем году я постараюсь быть, — пообещала она. Сашенька с утра дала Каролине отгул, чтобы та посмотрела парад, но она уже вернулась.

Сначала Сашенька жалела, что не увидит демонстрацию силы Советской страны — парад на Красной площади, самолеты и танки, ударников труда и физкультурников в нарядной форме. Мощь Красной Армии наполняла ее гордостью, ей нравилось приветствовать руководителей страны со своего места на гостевой трибуне. Но в этом году ей захотелось побыть одной с детьми на даче.

— Дядя Ираклий приедет на обед? — спросил Карло.

— Я хочу с ним поиграть!

— Папа говорит, что приедет, но наверное, ты уже будешь спать, Кролик.

Ваня обнял Сашеньку за тонкую талию, потом взял ее лицо в свои огромные ладони и поцеловал.

— Любовь моя, ты такая красивая! — произнес он. — Как у тебя дела?

Она выскользнула из его объятий.

— Я так устала, Ваня, после заседания женсовета, составления планов для школы и детского дома, а тут еще в типографии возникли накладки, какая-то дурацкая опечатка…

— Ничего страшного? — Она заметила, как сузились его глаза, и поспешила успокоить его.

Время репрессий, казалось, миновало, но даже очевидная случайность была опасна. Ваня с Сашенькой еще не забыли, что произошло с наборщиком, который набрал «Столин» вместо «Сталин».

— Нет-нет, ничего серьезного! А потом у Каролины подгорели пироги, и Карло хныкал… А что здесь? — спросила она, кивая на коробки в багажнике.