Я кончил… Так! дописана страница.

         Лампада гаснет… Есть всему граница —

         Наполеонам, бурям и войнам,

         Тем более терпенью и… стихам,

         Которые давно уж не звучали,

         И вдруг с пера бог знает как упали!..

Глава II

1

         Я не хочу, как многие из нас,

         Испытывать читателей терпенье,

         И потому примусь за свой рассказ

         Без предисловий. – Сладкое смятенье

         В душе моей, как будто в первый раз,

         Ловлю прыгунью рифму и, потея,

         В досаде призываю Асмодея.

         Как будто снова бог переселил

         Меня в те дни, когда я точно жил, —

         Когда не знал я, что на слово младость

         Есть рифма: гадость, кроме рифмы радость!

2

         Давно когда-то, за Москвой-рекой,

         На Пятницкой, у самого канала,

         Заросшего негодною травой,

         Был дом угольный; жизнь тогда играла

         Меж стен высоких… Он теперь пустой.

         Внизу живет с беззубой половиной

         Безмолвный дворник… Пылью, паутиной

         Обвешаны, как инеем, кругом

         Карнизы стен, расписанных огнем

         И временем, и окна краской белой

         Замазаны повсюду кистью смелой.

3

         В гостиной есть диван и круглый стол

         На витых ножках, вражеской рукою

         Исчерченный; но час их не пришел, —

         Они гниют незримо, лишь порою

         Скользит по ним играющий Эол

         Или еще крыло жилиц развалин —

         Летучей мыши. Жалок и печален

         Исчезнувших пришельцев гордый след.

         Вот сабель их рубцы, а их уж нет:

         Один в бою упал на штык кровавый,

         Другой в слезах без гроба и без славы.