— Почему же они побежали в этом направлении, а не к северу, где находится твой отец?

— Ну, во-первых, дорогу туда им перегородил Большой Рот; затем, во-вторых, они должны были предположить, что встреча с моим отцом маловероятна, так как к асиенде они были ближе, чем к отцу. Они также верили, что понадобятся Олд Шеттерхэнду и Виннету. Я повстречался с ними в лесу, где растет большой Дуб жизни, и быстро поворотил коня, стараясь привести их как можно быстрее к моим знаменитым братьям. Они ждут внизу, на опушке, где следы, по которым мы шли, уходят дальше в лес. Я рассчитал, что первый пост юма находится здесь, и пробрался разведать, как тут обстоят дела.

— И ничего не известно, каким образом Большой Рот вернул себе свободу?

— Нет.

— Значит, у твоего отца и его воинов дела плохи. Кто знает, какой опасности он подвергался, а может быть, еще и сейчас подвергается. Вы были достаточно сообразительны, чтобы послать нескольких людей и узнать о происшедшем?

— Да, двое воинов отправились разыскивать моего отца, а еще двое поскакали к нашим пастбищам, чтобы как можно скорее привести оттуда двести новых воинов в Альмаден-Альто. Мы не могли сделать больше.

— Нет. В сложившихся обстоятельствах, да еще в спешке, вы сделали вполне достаточно. Приведи своих воинов! Они пришли по моему вызову, хотя, конечно, причина их быстрого появления печальна для нас.

Ни один из наших пленников не слышал ни слова из этого разговора, так как мы находились достаточно далеко от них. Я посмотрел на Виннету, он — на меня. В присутствии мальчика я не хотел высказывать ни одного упрека, но теперь, когда сына вождя не было, лицо Виннету стало очень серьезным, такого я вообще у него, пожалуй, еще не видел, и апач сказал:

— Пожалуй, Сильный Бизон заслуживает того, чтобы его изгнали из рядов вождей! Считает ли Олд Шеттерхэнд, что все услышанное — правда?

— Вообще-то нет, но ведь наш друг помог. В какой гнев приводила его одна мысль, что я хочу отпустить Большого Рта! А теперь тот убежал от него самого!

— Мой брат должен к этому добавить, что все юма были связаны и не имели оружия.

— А стерегло их свыше сотни воинов мимбренхо! И все же самый предприимчивый из юма и самый опасный для нас враг бежал!

— Да, может быть, еще и не один!

— Пожалуй, это даже весьма вероятно, что он сумел освободить всех своих людей. Так как он следовал за стадами, имея большой численный перевес, то можно предположить, что на мимбренхо напал значительный отряд юма, конечно, совершенно случайно, который и освободил пленных.

— Но ведь Сильный Бизон должен был защищаться до последнего!

— И он предпочел бы скорее умереть, чем позволить Большому Рту уйти! Скоро нам придется свидеться с очень опасным противником. Он может угадать, куда мы хотим поехать, и либо будет нас преследовать, не тратя времени, либо с того места, где он захватил стада, отправится прямым путем в Альмаден. Так как нас так мало, то мы должны опередить его. Каждому из нас придется сражаться за десятерых, и то, чего мы не сможем добиться силой, мы должны получить тщательно обдуманной хитростью.

В это время подъехали мимбренхо. Я насчитал сорок воинов. Некоторые из них были ранены. Так как четырех из отряда отправили гонцами, то потери убитыми при столкновении с отрядом Большого Рта составили шесть человек. Они сдержанно приветствовали нас, выглядели угрюмыми и ожидали от нас упреков, но мы сдержались, так как упреки нам ничем уже не могли помочь.

Мы попросили рассказать, как проходило сражение. Несмотря на значительное превосходство нападающих, они могли защищаться гораздо дольше, но мудро посчитали, что мне будут гораздо нужнее их здоровые руки и ноги, чем геройская смерть. Они не заслужили ни одного упрека — вся вина ложилась только на их вождя.