— Не делайте ошибок! — с жаром стал он меня уговаривать. — В вашем положении следует согласиться с любым предложением. Здесь вам предлагают будущее, которое можно бы назвать блестящим…

— Пожалуйста, обойдемся без красивых фраз! Я знаю, как мне поступить.

— Надеюсь, вы убеждены, что я говорю честно. Оставайтесь, и с вами может остаться эта троица, о которой вы, кажется, очень заботитесь.

— Так вы считаете, что я, ради того чтобы обеспечить им кров на одну ночь, подпишу многолетний контракт? Неужели я выгляжу таким наивным?

— Вы говорите во гневе, и он ослепляет вас. Но подумайте о своих соотечественниках! Я уехал вперед, чтобы сообщить асьендеро об их прибытии; все они вас полюбили и беспокоятся за вашу жизнь. Вы станете тем центром, вокруг которого объединятся здесь переселенцы. Подумайте о том разочаровании, которое испытают эти добрые люди, когда узнают, что вы отказались от контракта и, не простившись с ними, уехали!

Таким образом он перебирал все причины, которые ему казались вескими, для того чтобы убедить меня остаться, но его старания, естественно, были напрасны. Когда он заметил, что я не дрогнул, тон его изменился, и в нем зазвучали гневные нотки:

— Ну, если вы хотите искать свое счастье по белу свету, причем пешком, ничего не имею против; но в любом случае вы крайне неблагодарны ко мне. Я договорился с вами и бесплатно доставил вас сюда, и вот теперь вижу плоды своей доброты — вы просто убегаете отсюда!

Я мог бы ему ответить совсем по-другому, но не стал этого делать, а холодно возразил:

— Вы хотите навязать мне это так называемое счастье!

— Нет. На мой взгляд, бегите хоть к черту на кулички! Но если вы не хотите остаться, я немного провожу вас.

— Зачем мне затруднять вас?

— Когда вы не захотели остаться, то слышали от асьендеро, что он не потерпит вас на своей земле. Он собирался дать указание нескольким слугам, чтобы они вышвырнули вас. Но раз уж я однажды о вас позаботился, то и теперь взял на себя задачу лично сопровождать вас, чтобы избавить от позора. Надеюсь, что по крайней мере против этого вы возражать не станете!

— Нисколько! Наоборот, я очень обрадован честью, которую вы мне окажете. Достаточно ли хорошо вы знакомы с местностью, чтобы определить пограничную линию, отделяющую асиенду от окружающих земель?

— Я отыщу границу даже в темноте.

— Весьма вероятно, что совсем стемнеет, когда мы доберемся до границы. День быстро идет к концу. Так давайте не медлить. Поехали!

Он направился к своей лошади, все еще стоявшей во дворе, и забрался в седло, все еще не замечая, что я его раскусил. Не без умысла спросил я его, знает ли он границу. Если бы это было так, то значит, он вообще настолько хорошо знает этот лес, что ему было бы совсем нетрудно даже в темноте отыскать место, подходящее для исполнения своего замысла.

А что же это был за замысел? Я уже давно предполагал о его существовании, и теперь мои догадки подтверждались.

Мормону было известно, кто я такой, и он боялся меня, потому что я мог помешать ему расправиться с переселенцами. Он взял меня с собой, чтобы я всегда был в поле его зрения, и при первом же удобном случае он мог меня уничтожить. Поскольку я не хотел остаться на асиенде, значит, действовать надо было быстро. По моим расчетам, его власть распространялась только до границ поместья. Выходит, именно сейчас должно было случиться то, что не могло произойти ни позже, ни дальше. Теперь он попытается лишить меня жизни, и я, когда мы отправились в путь, был убежден, что рядом со мной шаг за шагом следует смерть.

Ну, и не бессмысленным ли удальством была для меня поездка с этим человеком, грозящая мне смертью? Нет, мудрость побудила меня согласиться с тем, чтобы он сопровождал нас.