|
Он с силой сдавил уши. Не помогло. Тогда он взглянул вверх – в туманном, зыбком мареве над кровавым океаном, над миллионами голов нависала огромная и расплывающаяся дьявольская харя. Была она злобна, глумлива и сладострастна. Хыканье вырывалось из оскаленной кривой пасти – вырывалась утробно, глухо, но столько в нем было довольства, ублаготворенное, что казалось оно не просто обоснованно, но и вполне заслуженно, отработано. Острые глаза с прищуром обозревали, страшную картину, и из глаз этих сочилось нескрываемое презрение к жалким бритым людишкам, борющимся за свои жалкие и ненужные жизни.
– Хы‑ы‑ы!!! Хы‑ы‑ы‑ы‑ы!!! Все уханья, оханья, восклицания, вопли слились неожиданно в единый гулкий вздох ужаса – будто смертоносный ураган промчался над кровавой гладью. И все смолкло. Дьявольская харя исчезла. И все словно по команде ринулись на остров. Теперь это походило на штурм. Тысячи голых людей лезли наверх,– падали, но не долетали до поверхности кровавого моря, опускались на чьи‑то спины, головы и снова начинали восхождение. В край площадки цеплялись десятки рук. Тысячи пальцев указывали на Сергея. Похоже, бритые не собирались прощать ему то, что он оказался первым, они собирались расправиться с ним. Бежать было некуда. Сергей испуганно озирался, сжимал и разжимал кулаки – он был готов к драке. Но он понимал, что ему не сладить со всеми. И вот тогда что‑то хлюпнуло под ногами. Потом еще. Он опустился на колени, стал ковырять этот кровавый податливый ил. И вдруг провалился в него – провалился с руками и ногами, будто прорвал какую‑то пленку, проломил дверь, и оказался в скользком узком лазе. Его понесло вниз, ударяя головой о холодные стены, переворачивая, бросая то влево, то вправо, то вообще черт‑те куда. Это было нелепо, дико... Но он летел вниз. Потом он упал на чьи‑то тела, в вонючую жижу, потом полз наверх. Полз, задыхаясь и снова соскальзывая, срываясь. Кто‑то полз рядом с ним, стонал, тяжело дышал. Но потом упал и затих. А он выбрался. Да, он выбрался и сидел теперь, опираясь спиной на земляную стену, прислушиваясь к себе и не прислушиваясь к стенаниям бормочущего и всхлипывающего существа. В голове крутилось одно: ушел! ушел!! ушел!!! И это было главным! Он ушел от своих палачей, от профессионалов! А там – будь что будет! – Ты хоть что за человек такой? – вопросило существо в шапке. – Отвечай, кады спрашивают! И на вот, оботрися! На руку опустилось что‑то белое, мятое, чистое. Сергей сжал пальцы, поднес тряпицу к лицу, долго оттирался, отдирая корочки засохшей крови, расчесывая пятерней волосы. Особенно трудно было прочистить глаза – бормотушно‑кровяная смесь въелась в кожу, слиплась, каждое движение причиняло боль. И все‑таки Сергей ответил: – Я с Земли! Существо, оказавшееся маленьким сморщенным старичком в драном зипунишке и валенках, разгладило десяток седых волосков на подбородке и верхней губе, вздохнуло тяжко. – Оно и видать, умом тронулся! С земли вон – червяк али крот какой... а ты, паря, из‑под земли! Ну да ладноть! Не хочешь сказывать, не надо! Сергей все понял. Он на Земле, а значит, и говорить, будто с Земли, здесь глупо, за чокнутого сочтут. Хотя пускай принимают, главное, его выбросило не куда‑нибудь, а сюда, на родимую Землю, а уж на ней‑то он не пропадет! – Меня зовут Сергей, – представился он. – Серенька, стало быть? Та‑ак! – обрадовался старик. – А мене все Кулехой кличут. Вот и ты зови запросто – дед Кулеха. Сергей усмехнулся. Надо было понемногу выведывать у деда Кулехи про все. Но и сплоховать он боялся. – Хороший подвальчик, – процедил сквозь сжатые зубы. – Подпол знатный! – согласился дед Кулеха. – Тут ведь выход где‑то был, запамятовал, а то и два целых выхода, – попробовал закинуть удочку Сергей. |
