– Всегда счастлив познакомиться с еще одним Цецилием Метеллом, – сказал он.

Вездесущность моей семьи была поговоркой в Риме.

– Это из-за трибуна Ватиния Цезарь получил в Галлии чрезвычайные полномочия, – выпалила Клодия.

Если она что-то и любила больше роскоши – так это политическую власть.

– Крайне необычный способ справиться с галльской ситуацией, – сказал я.

– Эту реформу следовало провести давным-давно, – заявил Ватиний.

– Реформу? Ты имеешь в виду, что мы должны ожидать такого и в будущем?

– Конечно. Нам надо прекратить притворяться, будто мы живем в дни наших предков. У нас громадная империя, раскинувшаяся по всему миру, а мы пытаемся управлять ею так, будто Рим – это все еще маленький италийский полис. То, что мы каждый год меняем должностных лиц, – абсурдно! Стоит человеку изучить свои задачи и территорию, которой он должен управлять, как ему приходится сдавать полномочия.

– Кто бы хотел задержаться дольше одного года на такой должности, как квестор или эдил? – возразил я.

Мой новый знакомый засмеялся.

– Совершенно верно. Нет, я говорю о должностях, которые предполагают империй: претор и консул. А особенно – пропретор и проконсул. Управлять провинцией в течение года в ту пору, когда наши владения находились всего в нескольких днях марша от Рима – это одно, но теперь – совершенно другое. У тебя могут уйти недели, если не месяцы, лишь на то, чтобы добраться до твоей провинции. И как раз тогда, когда ты там освоился, пора возвращаться домой.

– Обычно можно получить приказ остаться еще на год-другой, – сказал я.

– Но ты никогда не знаешь, получишь ли такой приказ! – с огромным жаром возразил Публий Ватиний. – И если ты захочешь снова баллотироваться на эту должность, тебе придется бросить все и поспешить обратно в Рим, даже если у тебя там сейчас в разгаре война. Новый способ лучше. Цезарь отправляется в Галлию, зная, что у него в запасе пять лет на то, чтобы разобраться в тамошней ситуации и привести ее к удовлетворительному финалу. К тому же у него есть империй над обеими Галлиями и Иллирией, поэтому, если он обратит варваров в бегство, они не смогут просто улизнуть за границу, туда, где ему придется координировать свои действия с другим проконсулом.

Таково было одно из правил: промагистрат обладал империем лишь в границах назначенной ему провинции. Если он пытался воспользоваться своей властью за ее пределами, то рисковал быть обвиненным в измене.

– Тщательно продуманная стратегия, – признал я.

– Поверь, отныне она будет единственной стратегией, – убежденно ответил Ватиний. – И еще нам понадобятся законы, чтобы разрешить действующему промагистрату баллотироваться на должность заочно. Если легат может руководить провинцией или армией в отсутствие магистрата, почему нет того, кто мог бы руководить чужой избирательной кампанией дома?

Он рассуждал вполне резонно. Правда заключалась в том, что наша древняя система республиканского правления стала ужасно неуклюжей и громоздкой. Она была нацелена на то, чтобы помешать опасному сосредоточению слишком большого могущества в руках одного человека. Но каким бы благоразумным ни было решение проблемы, предложенное Ватинием (а я не сомневался, что это решение Цезаря, а не его), мне все еще была ненавистна мысль о том, чтобы дать кому-то столько власти на столь долгое время. Спустя пять лет, особенно если Цезарь станет побеждать в битвах, все легионы в Галлии будут принадлежать только ему, и никому другому. Не то чтобы в этом было что-то новое. Легионы Помпея были его легионами, а не легионами Рима.

– О, ты, наверное, знаком с эдилом Кальпурнией Бестией, – сказала Клодия.