|
А она чувствовала его наивность, чистоту души, которые проглядывали и в жизни, и с экрана. Она попыталась придать его героям в кино более интеллигентный вид. «Зачем на экране ты задираешь нос и говоришь иногда грубовато, даже нахально? — удивлялась она. — Ведь в жизни ты добрый и нежный человек». — «Иначе пропадет комический эффект, — объяснял он ей, — у каждого актера, особенно у комика, должна быть своя маска». Она внутренне не соглашалась с ним, но не спорила. И оказалась права. В телевизионном многосерийном фильме «Большая перемена» он поначалу играл жадного парня, который за копейки готов был на спор выпить ведро воды, а после того как влюбился, выяснилось, что он вовсе не жадный человек, эта черта характера была наносной, пришедшей к нему, видимо, из тяжелого и бедного детства, а внутренне он оказался добрым и даже щедрым парнем, готовым открыть миру всю свою душу, и раскрыться ему таким, каким он является на самом деле, помогло великое чувство любви. И в новом для себя образе Савелий не потерял ни обаяния, ни комических черт.
Савелий внимательно прислушивался к тому, что говорила Маша. Она незаметно для окружающих, жестом или взглядом, одергивала его, когда он говорил лишнее, ненужное и любил грубовато выразиться ради красного словца. Ее нервировало число его поклонниц. Одна из них помогла Савелию переселиться в дом с коридорной системой, который называли «старушечьим». Там, в каждой отдельной комнате, жили пенсионерки, и это успокоило Машу. Они с Савелием уединялись в своей комнатке и забывали об окружающем мире. Она любила видеть его на водных лыжах, несущимся за катером. Савелий делал виртуозные повороты и прыжки на воде. Она даже не знала, когда он успел научиться этому. Видимо, он был талантливым всесторонне. Ничем не избалованный в детстве, он поселился рядом с водой, в сарае, стоящем на берегу Клязьминского водохранилища. И Машу не смущало это весьма скромное жилье. Когда она утром ехала на работу, ее радовало, что кондуктор непременно рассказывал пассажирам, что они проезжают мимо дома, где живет известный киноартист Савелий Крамаров. И больше всего согревали сердце Маше улыбки пассажиров после этого объявления кондуктора. Увы, счастье не бывает вечным, и первая ссора между ними возникла неожиданно. Савелия и Машу пригласили на комсомольский корабль, совершавший путешествие по Москве-реке. После ужина с захваченными в городе напитками начались танцы. Разгоряченные от выпитого, от близости популярного артиста, девицы буквально облепили его, а он, растерявшийся и еще не насытившийся популярностью, благодарно улыбался им. Как показалось Маше, с одной из них он нырнул в каюту. А она сидела, глядя на воду и ожидая его. Каждая минута казалась ей вечностью. Она посмотрела на часы. Он отсутствовал ровно два часа, и вскоре, когда появился, она, как могла спокойно и небрежно, заметила ему: — Почему ты вернулся так быстро? Савелий покраснел от смущения и сел перед ней. Она его ни о чем не спрашивала, он ни о чем не говорил, сидел, опустив глаза. Потом взял ее руку в свою. Она отвернулась, чтобы скрыть набежавшие на ресницы слезы. Он крепче сжал ее руку, словно извиняясь за происшедшее. В душе она простила его, но оба они почувствовали, что именно тогда первая, но уже различимая тень пролегла между ними. Савелий хотел, чтобы Маша заговорила, облегчила свою душу, а сам боялся сказать даже слово, понимая, что совершил глупость, не достойную даже воспоминания. Они молча, каждый думая о своем, просидели на носу корабля, пока он не причалил к берегу. Савелий хотел взять Машу под руку, но она вежливо отстранилась от него. Они шли к Беговой улице, где жила Маша и куда переселился он. Дома Маша приготовила чай, бутерброды, но все это сделала молча. В как будто нежилой квартире стояла тишина. Потом Маша тихо расстелила постель. — Прости меня, — виновато произнес Савелий. |
