Жуткая, напряженная тишина. И папа просто смотрит на меня.

Наконец возвращается мама, испытующе окидывает нас взглядом и говорит:

— Я отправила Эбби и Ника домой.

— Что? Ну мам! — Я вскакиваю с дивана, и мой желудок делает сальто. — Нет, я зашел только за футболкой!

— О, думаю, сегодня ты останешься дома, — говорит мама. — Нам с папой надо поговорить. Сходи выпей воды, а мы сейчас придем.

— Я не хочу пить.

— Это не просьба, — отрезает мама.

Они шутят, что ли? Я должен торчать тут и пить воду, пока они обсуждают меня за моей спиной? Я хлопаю кухонной дверью.

Как только вода касается моих губ, я принимаюсь глотать ее с такой жадностью, что еле дышу. В желудке урчит. Кажется, от воды становится только хуже. Я кладу руки на стол и утыкаюсь в них головой. Как же я дико устал.

Через несколько минут приходят родители и садятся за стол.

— Выпил воды? — спрашивает папа.

Не поднимая головы, я показываю ему пустой стакан.

— Хорошо, — говорит он и на секунду замолкает. — Сынок, надо обсудить наказание.

Конечно, ведь все и так недостаточно дерьмово. Ребята в школе считают меня посмешищем, я влюбился в парня, которого, возможно, ненавижу, и ничего не могу с собой поделать… И плюс ко всему меня сто процентов сегодня стошнит.

Но да. Давайте еще наказание.

— Мы тут подумали… Это ведь твое первое нарушение?..

Я киваю, не поднимая головы.

— … Поэтому мы с мамой решили, что следующие две недели, начиная с завтрашнего дня, ты под домашним арестом.

Я тут же вскидываю голову.

— Вы не имеете права.

— Да ты что?

— На следующей неделе мы выступаем.

— О, мы в курсе, — отвечает папа. — Будешь ходить в школу, на репетиции и на выступления, а после — сразу домой. И твой ноутбук на неделю переезжает в гостиную.

— А телефон я заберу прямо сейчас, — говорит мама, протягивая руку. Сама серьезность.

— Зашибись, — говорю я, потому что — что еще тут сказать, ну серьезно? Да и мне все равно уже наплевать.

29

На понедельник выпал день Мартина Лютера Кинга, поэтому в школу мы возвращаемся только во вторник. У шкафчиков меня поджидает Эбби.

— Ты где был? Я писала тебе все выходные. Ты в порядке?

— Все хорошо, — отвечаю я, потирая глаза.

— Я очень волновалась. Когда пришла твоя мама… если честно, мне стало как-то стремно. Я сначала подумала, что она сунет мне алкотестер.

О боже.

— Прости. Они просто парятся из-за пьяного вождения.

Эбби отходит в сторону, пропуская меня к шкафчику.

— Да ничего, — говорит она. — Меня просто мучила совесть, что мы тебя бросили. А потом ты молчал все выходные.

Я открываю шкафчик.

— У меня отобрали телефон. И компьютер. Две недели домашнего ареста. — Я пытаюсь найти тетрадь по французскому. — Так что да.

Эбби меняется в лице.

— А как же постановка?

— Нет, выступать меня отпустят. Тут они мешать не станут.

Я захлопываю шкафчик, и замок тихо щелкает.

— Ну хорошо, — говорит Эбби. — Но все равно жалко. Это я виновата.

— В чем виновата? — Нас догоняет Ник.

— Саймон под домашним арестом, — поясняет Эбби.

— Ты тут ни при чем, — говорю я.