Матурана заговорил с ними на полупонятном диалекте, то и дело вкрапляя целые реплики из жаргона столичной шпаны. Даан понимал его плохо; Ихо - с пятого на десятое. Но общий смысл Ихо все же уловил.

    -  Они знают о нападении, - шепнул он Даану. - Спрашивают, много ли наших погибло.

    Даан исподлобья взглянул на Ихо, словно удивлялся, что тот понимает странно исковерканные фразы.

    -  Требуют доплатить за охрану… - продолжал переводить Ихо.

    Матурана спокойно возразил, а когда один из троих потянул из складок балахона меч, добавил короткую хлесткую фразу. Вспыльчивый обернулся и свистнул; появился четвертый, ведя под уздцы низкорослых мохноногих лошадок. Матурана и двое степняков вскочили в кожаные седла, причем островитянин скользнул на круп лошадки так ловко, что невольно подумалось, будто он всю жизнь только и занимался, что шатался верхом по окрестным степям.

    -  Я к Миину загляну, - негромко сказал он Даану. - Вернусь затемно. Передай Ману, что все будет улажено. Караван во-он там, держите закат за правым плечом и скоро выйдете.

    -  Удачи, - спокойно пожелал Даан и направился к каравану. Здесь не задают лишних вопросов и ничему не удивляются - понял он. Ихо молча последовал за ним. Он ведь тоже был из понятливых.

    Кольцо повозок они разглядели вдали когда начали сгущаться сумерки.

    3

    Матурана вернулся ночью. Малая луна отсветила свое и склонилась к югу; а над Миром вставала Большая, желтая, как сыр, в ноздреватых разводах пятен.

    Вернулся он не один, а в окружении дюжины диковатого вида степняков-подручных Миина Кана. Ни на кого не глядя, все соскочили с коней и направились к повозке вена. Даан заметил, что у Матураны руки схвачены за спиной жгутом из жил быка-сона. Как чужеземец умудрялся при этом скакать на коне и не падать - осталось загадкой. Лицо у него хранило печать безразличия, но Даан сразу понял - произошло нечто непредвиденное.

    Буквально через несколько минут у повозки Поона возник запыхавшийся страж.

    -  Даан Геш, Су То и Тин Пи - немедленно к вену!

    Монахи переглянулись, а начальник легкой стражи недовольно нахмурился.

    -  С каких это пор моими людьми распоряжается вен? Его дело - вести караван.

    Страж виновато развел руками.

    -  Что-то стряслось, не иначе, высший. Эти, - он недовольно повел бровями в сторону центральных повозок, - в балахонах, оружием так и бряцают…

    Поон не ответил, просто выскочил в темноту южной ночи вместе с троицей. Звезды тускло мерцали на угольном развороте неба, их свет скрадывался желтым сиянием Большой луны. Меж стоящих кольцом повозок шелестели, пожирая высохшую траву, костры, вокруг которых расселся караванный люд. Не слышалось обычных вечерних разговоров, все настороженно молчали. Сначала буря, потом пустынники, теперь еще кто-то…

    Под тентом вена было светло и просторно; натянутые шкуры впитывали копоть горящих светильников. Вен с напряженным лицом сидел перед наспех собранным угощением. Рядом развалился на подушках один из пришлых. Остальные, разбившись на две группы, устроились поближе ко входу: Ман и несколько купцов из тех, что побогаче, да пяток степняков, недвусмысленно обнаживших мечи. Матурана на коленях стоял перед веном.

    -  И ты нанял их, Ман! Этих пройдох! - выговаривал велшу первый караванщик. - Как ты мог!

    -  Их рекомендовал Басагурен, - холодно отозвался Ман.