-  Падай, - разрешил я. - Сомнения?

    -  Не могу переварить…

    -  Представляю.

    -  А ты что - сразу?..

    -  У меня же особый случай. Очень много засунуто сюда, - я дотронулся до брови и непроизвольно поморщился: показалось, что сейчас будет больно. Но больно, конечно, не было… - Так что ничего нового они мне сообщить не смогли. Лишь обозначили акценты.

    -  И ты думаешь - это правда?

    -  Правда. Хотя, может быть, не вся.

    -  Что ты имеешь ввиду?

    -  Что эти ребята могут не знать всей правды. Что есть кто-то еще, кто знает больше.

    -  А с другой стороны, - он взглянул на меня почти зло, - я не понимаю, что это меняет. Ну что? Подумаешь - гипноизлучатели… Ведь это же не порабощение, не насилие. Разве не так? Разве открывать то, что от природы есть в нас самих, - преступление? Или грязь? Или - что? Почему меня так затрясло, когда я… узнал?..

    -  Не знаю, Эрик, - сказал я. - Наверное, нам просто обидно.

    3

    АЛЯ

    Было почти невыносимо тревожно: почти так, как тогда на Радуге - в те несколько часов, когда о катастрофе уже узнали, когда понеслись страшные слухи, но и полнейшей уверенности в скорой и неминуемой смерти пока еще ни у кого не было. Стало легче именно тогда, когда пришло время умирать…

    Сейчас не было ни Волны, ни бледных мальчишек и девчонок на площади перед кораблем - но давило, давило со всех сторон… волна была невидима, а о горящих поселках все знали, но молчали, и детей вывозить было некуда и не на чем… и лишь Горбовский был тот же, был тут, рядом. Аля покосилась: угрюмый, длинноносый… Он перехватил ее взгляд и грустно-ободряюще улыбнулся ей:

    -  Ничего, Сашенька. Как-нибудь…

    Он дернулся из узла связи вот такой: озабоченный и озадаченный. Ничего не сказал, а Аля - почему-то не смогла спросить.

    Автопилот, пусть тупой и безмозглый, путь помнил, так что за курсом можно было не следить. Джунгли замерли внизу - как замирают многие вещи, когда на них смотрят. Стоит отвести взгляд…

    -  Леонид Андреевич, а вы сами в Странников верите? - высунулась сзади Тамарка. Лариска дернула ее за ноги, уволокла обратно, что-то сказала на ухо. Тамарка издала некий свист: такой получается, когда через вытянутые губы всасываешь воздух.

    Горбовский обернулся:

    -  Как бы это так сказать, Тамара, чтобы и правду - и не слишком длинно? Пожалуй, в целом - да, верю. Они существуют - именно сейчас. Не в далеком прошлом, как это казалось поначалу. Но я убежден с некоторых пор, что все наши представления о Странниках ничего общего с действительностью не имеют. У нас слишком сильная инерция мышления, мы приписываем им, вольно и невольно, человеческие черты. Или хотя бы черты известных нам негуманоидов. А они - совсем другое…

    -  Вы их боитесь? - вдруг спросила Аля.

    Горбовский посмотрел на нее искоса, вздохнул:

    -  Ну что значит - боюсь… Привык уже.

    -  Понятно, - сказала Аля.

    -  Их становится как-то неприятно много, - сказал Горбовский. - То ли мы раньше не замечали их следов, то ли… то ли этих следов не было. Я помню: мы ведь специально, целенаправленно искали эти следы, каждая пуговица была сенсацией. А вот уже лет двадцать - не ищем, потому что - какой смысл искать то, что в изобилии? Начинает казаться, что космос засижен Странниками как мухами… Смешно: на Луне - туннель из янтарина! Как раньше не заметили, непонятно.