|
Ведь это вам не безобидные бедолаги, вроде заключенных концлагеря или так называемых чародеев. С другой стороны, их не назовешь отъявленными преступниками, вроде тех лагерных охранников, которые заодно отбывали срок за разбой, избиения, похищения людей и еще не одну сотню злостных правонарушений. Да, эти были опасны, по с точки зрения законности преступниками их никак не назвать. Господи, вздохнул про себя Мицопулас, ну и вещички забрасывают к нам бури. – Не волнуйтесь, – произнес он. – Мы не собираемся никого убивать. У нас здесь никто никогда не притворялся, будто эти бури – не более чем наваждение, мы все здесь, черт возьми, слишком гуманные и сердобольные по сравнению с вашим братом. Фитцуотер, видя, как к тротуару подъезжают все новые и новые машины, из которых выскакивают все новые пачки нью-йоркских копов с пистолетами наизготовку, издал какой-то странный, булькающий звук. – Я предлагаю вам, – вслух заявил Мицопулас, – сложить оружие и выйти из здания, держа руки за головой. Последовала минутная пауза, показавшаяся однако ему вечностью, но, наконец, трое в черном повиновались, и Грегори Мицопулас медленно сошел по трем невысоким ступеням назад на родной тротуар его родного Нью-Йорка. Как здорово снова оказаться дома. Разумеется, он никогда отсюда и не уходил. Он ни на мгновение не покидал свой родной мир. – Мой мир, – прошептал он себе под нос, смакуя каждое слово. – Мой мир, – а затем, вздохнув, добавил: – На этот раз. Ночь в местном баре Под сверкающей вывеской “Звездная пыль”, свисающей почти на полметра с глянцево-черного фасада, загорелись одна за другой буквы – “Настоящий ретро-бар и гриль старины Джо”. А еще ниже, вдоль обсидиановой поверхности стен, бежали строчки с размытыми краями. Сделанные из деполяризованного прозрачного состава, они открывали прохожим соблазнительные картины внутреннего убранства бара, освещенного уютным тускло-красным светом. Привлеченный всем увиденным, Ксахх остановился и с тоской заглянул внутрь: это оранжевое теплое мерцание до боли напомнило ему о доме, оставшемся где-то далеко-далеко. “Тьфу, тысяча протуберанцев! – подумал он внезапно. – А почему бы и нет?” До того времени, когда нужно будет возвращаться на корабль, остается еще пять часов, а дверь ресторанчика так заманчиво и гостеприимно распахнулась на расстоянии всего одного метра! Правда, Ксахх никогда раньше не бывал в подобных заведениях, зато очень часто слышал не вселяющие особого оптимизма рассказы о подстерегающих тут опасностях. Однако сейчас, при взгляде на этот уютный полумрак, все подобные истории казались просто байками недоброжелателей и ксенофонтов. Как только Ксахх подошел поближе, дверь широко открылась, словно приглашая отбросить все сомнения и зайти на огонек. Внутри помещение оказалось значительно больше, чем он ожидал. Вдоль одной стены, занимая все пространство, были расставлены игровые автоматы. Почти половину противоположной стены оккупировали раздаточные автоматы, а у оставшейся части расположился огромный старомодный бар из тяжелого дерева, с бронзовыми украшениями и витриной из горного хрусталя. Задняя стена была практически невидима, теряясь в сумраке и клубах дыма. Рядом с баром возвышалось огромное медное изваяние змея, полированного до золотого блеска и таинственно мерцавшего в красноватой тьме. На голове чудовища, там, где следовало находиться паре узких ноздрей, вместо них торчали три загнутых вперед рога, каждый из которых заканчивался массивными медными шарами. От этого, а еще от жуткой пасти, открывшейся в широком страшном зеве, все изваяние казалось пришельцем из иных миров. |
