-  А Машеньку в больницу забрали, - сказала тетя Люба. - Так ей плохо было, так плохо…

    -  Он у нас герой, - сказал отец. - Он у нас выносливый…

    -  Все обойдется, Люба, - сказала мама. - Бывает…

    -  Да обойдется, конечно… я, что ли, сомневаюсь…

    Вдруг что-то звонко хрустнуло, мама вскрикнула. Отец, сердито ворча, встал, стряхивая с ладони осколки стекла - и вдруг быстро-быстро закапала кровь.

    -  Это не я! - испуганно сказала тетя Люба.

    -  Ясно, что не ты, - отец, держа ладонь перед собой, как полную до краев чашку, пошел к рукомойнику. - Какая из тебя колдунья…

    Мама помогла ему промыть руку, перевязала чистой тряпочкой.

    -  Может, в больницу сходишь? - сказала она. - Укол сделают.

    -  Да ну, - отмахнулся отец. - Заживет, как на собаке.

    -  Пойду я, - сказала тетя Люба. - Хорошо с вами…

    -  Куда ты торопишься, - сказала мама. - Чего тебе там одной делать?

    -  Спать лягу. Завтра с утра - в больницу, кровь для Машеньки сдавать…

    -  Слушай, Люба, - сказал отец, - если надо будет - я ребят организую. Ты говори, не стесняйся.

    -  Спасибо, Петя. Сказали, пока хватит…

    Она ушла. Отец налил себе чаю в новый стакан. Сквозь повязку проступило яркое пятно.

    -  Давай поворожу, - сказала мама. - Кровь остановлю, да и заживет скорее.

    -  Хочешь на работу меня завтра выгнать? Шучу, шучу. Руська, что ты?..

    -  Ничего, - сказал Руська. - Просто смотрю.

    Следующий день был длинным и скучным. Руська пытался читать, играть с отцом в шашки… Хотелось не то чтобы спать - а просто лечь и отвернуться от всего. К вечеру рука отца разболелась, он дождался, когда вернется с работы мама, и пошел в больницу. Мама села чистить картошку. Руська лежал и смотрел на нее. Ему почему-то вспомнился кошачий бог, как он вяжет оберег, надевает его, оглядывается через плечо…

    -  Мама, - сказал Руська. - А знаешь, я там подумал, чтобы он показал «козу» - и он показал…

    Мама поняла все сразу.

    -  Ты никому не говорил? - прошептала она. Губы у нее побелели.

    -  Н-нет… испугался Руська.

    -  Никому никогда не говори! - мама оказалась вдруг возле Руськи, схватила его за плечи. - Никому и никогда! Даже папе! Забудь! Забудь навсегда, чтобы никто-никто… потому что иначе всем конец: тебе конец, нам с отцом, дяде Косте с тетей Валей, их Женечке и Оксане… ты меня понял? Ты понял, да?

    -  По-онял… - прошептал Руська и вдруг заплакал. - Мама, мама…

    -  Я твоя мама! Ах, боже ж ты мой, вот несчастье, вот несчастье…

    Пришел отец, сказал, что рану почистили, положили мазь и дали освобождение до конца недели.

    -  Вы что, поссорились? - спросил он, приглядываясь к зареванным лицам Руськи и мамы.

    -  Нет, все в порядке, - сказал Руська. - В шашки еще сыграем?

    Они сели играть, и отец проиграл четыре партии подряд.

    -  Рука сильно болит? - понимающе сказал Руська.