Изменить размер шрифта - +
Денег он, конечно, даст. Нет, не так: денег он, наверное, даст. Дело, в общем-то, не в деньгах, а опять в неопределенности будущего: даст, не даст, вышлет сразу или помучит ожиданием, урежет обычную сумму или, напротив, расщедрится… Гораздо лучше было бы сидеть в открытом баре, уже получив отцовские деньги, и знать заранее, заранее и наверняка: вот они, деньги, а вот и письмо от отца, письмо или телеграмма, это есть, это достояние прошлого и теперь никуда не денется от разглядывания и любования!..

    Зубы снова заныли от холода, когда он сделал второй глоток.

    Он поморщился – и увидел ее.

    Странно, он совершенно пропустил момент, когда в баре объявилась новая посетительница. Худенькая девушка в пальто с норковым воротником и старомодной шляпке, она сейчас сидела у самых перил, и перед ней стояло блюдечко с грейпфрутом, нарезанным дольками.

    Когда гарсон-официант-бармен принял заказ и подал ей грейпфрут – это он тоже пропустил.

    Она подняла голову, взглянув на него со смелой свободой и еще с каким-то темным, подспудным страхом. Она не отводила взгляда, и он поразился отчаянной зелени ее глаз.

    – У вас есть шампанское, – тоном вольнонаемного обличителя сказала она.

    Не спросила, не намекнула, просто сказала, так же просто, как чайки дрались внизу, на мокрой гальке, за кусок хлеба и серебристых рыбешек.

    Он кивнул.

    – А у вас есть грейпфрут, – сказал он.

    Теперь кивнула она. Затем, помедлив, встала и пересела за его столик, не забыв прихватить блюдечко.

    – Мне кажется, так будет правильнее, – сказала она, не улыбаясь.

    – Я не люблю шампанского. – Он смотрел в зеленые глаза и ощущал спокойствие, словно день уже закончился и можно начинать с удовольствием вспоминать об этом прекрасном дне.

    – А я не люблю грейпфрута. Он горький. Но почему-то заказала именно его.

    Он еще раз кивнул.

    Он понимал ее, как если бы вы были на его месте; а я не был на его месте и быть не мог, даже захоти я это сделать.

    – Альбер, – представился он. – Альбер Гранвиль, студент.

    – Женевьева, – сказала она, поправляя шляпку, и больше не добавила ничего.

    Он подумал, не из этих ли она, и сам устыдился собственных мыслей. Во-первых, сейчас не сезон, а во-вторых, как ни горько это признавать, он отнюдь не производит впечатления

Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
Быстрый переход