Потянулся за брюками, но передумал и оставил их висеть на стуле. Босиком подошел к дверям и раздвинул их. Они открылись бесшумно, но Джули сразу повернулась от окна, где стояла, глядя на улицу, как часовой на посту. Она закуталась в белый махровый халат — собственность отеля. Халат закрывал молодую женщину от ушей до лодыжек.
Дереку показалось, что они стояли — он на пороге, она у окна — и смотрели друг на друга вечность. Много позже он не мог вспомнить, как подошел к Джули. В памяти осталось только то, как потянулся к ней и, уже испугавшись того, что она скажет, спросил:
— Если я тебя коснусь, ты меня оттолкнешь?
Джули коротко вздохнула и отрицательно покачала головой.
Медленно, ожидая, что она этого не позволит, Дерек развязал пояс на халате. Он слегка коснулся костяшками пальцев ее живота, и Джули вздрогнула.
— Ты боишься?
— Очень.
— Чего?
Она прикрыла глаза, затем снова открыла и ответила:
— Да вот этого самого…
Но она не возражала, не отстранилась, когда он стянул халат с ее плеч. Собственность отеля скользнула по ее рукам и упала на ковер. На Джули были крошечные кружевные трусики и бюстгальтер, очень похожие на те, которые Дерек видел в самолете. Грудь над чашечками вздымалась. Он провел пальцем по гладким полукружиям, затем взял ее лицо в ладони.
— Ври мне сколько хочешь, но только не по поводу этого.
— Не буду. Обещаю.
Голос у нее дрожал, как и губы, когда он приник к ним своим жадным ртом. Все было совсем не так, как в первый раз. Они начали медленно и осторожно, обмениваясь вздохами, касаясь губами, дразня друг друга. Но поцелуи становились все настойчивее. Сдержанность покинула их, уступив место страсти. Все это время он помнил, какой она была. Часто, и всегда не вовремя, Дерека одолевали воспоминания о том обратном рейсе из Франции, о том незабываемом, что тогда произошло.
Но какой бы услужливой ни была его память, она не могла сравниться с реальностью.
Дерек протянул руку ей за спину и расстегнул бюстгальтер, и этот предмет туалета последовал за халатом. Он обнял ее и прижал к себе. Митчелл застонал, почувствовав прикосновение ее груди к своей и наслаждаясь этим ощущением.
Они целовались бесконечно долго. Только целовались, но страстно, до потери дыхания. Наконец им пришлось оторваться друг от друга. Пока оба пытались отдышаться, Джули уткнулась лбом ему в грудь и водила головой из стороны в сторону, касаясь влажными губами его кожи. Затем она подняла руки и запустила пальцы ему в волосы, притянув к себе.
Сзади трусиков вообще, казалось, не было. Руки Дерека сжали ее ягодицы. Из горла Джули вырвался низкий звук, сводящий его с ума.
Он поднял голову и встретился с ней глазами. Джули отошла в сторону, пока он снимал единственный предмет своего гардероба, легла на кровать, на спину, и протянула навстречу ему руки.
Дерек наклонился, стянул с нее трусики и положил руку ей на живот. Потом рука скользнула ниже. Несколько секунд их глаза говорили о близости, более интимной, чем та, что ждала их впереди. Рука Митчелла стала настойчивее. У Джули перехватило дыхание, спина ее выгнулась.
Он лег. Когда Дерек взял Джули, его руки скользнули по ее рукам, лежащим безвольно около висков. Их пальцы сплелись, и через некоторое время, когда оба достигли кульминации, он уже не мог сказать, за что держится — за пальцы Джули или за свою собственную душу, которая сейчас куда-то летела.
— Ты собираешься здесь спать?
— Я могу здесь умереть, — пробормотал Митчелл. — Причем сделаю это с радостью.
Она тихо засмеялась и стала перебирать пряди его волос.
— Мне нравится, как ты одеваешься.
— Что?
— Мне нравится твой стиль в одежде. Из моих многочисленных, подчеркну — многочисленных, знакомых ты одеваешься лучше всех. |