(Входит Кузовкин. Он очень бледен.)

Ольга. Здравствуйте, Василий Петрович… (Кузовкин молча кланяется.) Здравствуйте. (Елецкому.) Eh bien, mon ami? Je vous en prie.

Елецкий (жене). Oui, Oui.(Кузовкину.) Вы уже совсем собрались?

Кузовкин (глухо и с трудом). Совсем собрался-с.

Елецкий. Ольга Петровна желает с вами поговорить… проститься с вами… Вы, пожалуйста, если что вам нужно… скажите ей… (Ольге.) Au revoir… Ведь ты не долго с ним останешься?

Ольга. Не знаю… не думаю.

Елецкий. Ну, хорошо… (Уходит в залу.)

Ольга (садится на диван и указывает на кресла Кузовкину). Сядьте, Василий Петрович… (Кузовкин кланяется и отказывается.) Сядьте, Я прошу вас. (Кузовкин садится, Ольга некоторое время не знает, с чего начать разговор.) Вы, я слышала, уезжаете?

Кузовкин (не поднимая глаз). Точно так-с.

Ольга. Мне Павел Николаич сказывал… Мне это, поверьте, очень неприятно…

Кузовкин. Не извольте беспокоиться… Много благодарен… я так-с.

Ольга. Вам… в новом вашем месте жительства будет так же хорошо… даже лучше… будьте спокойны… я прикажу.

Кузовкин. Много благодарен! Я чувствую-с… я не стою-с. Кусок хлеба — да угол какой-нибудь-с… больше мне и не следует-с. (После некоторого молчанья, поднимается.) А теперь позвольте проститься… Провинился я точно… простите старика.

Ольга. Что ж вы так спешите… Погодите.

Кузовкин. Как прикажете-с. (Садится опять.)

Ольга (опять помолчав немного). Послушайте, Василий Петрович… скажите мне откровенно, что такое с вами вчера поутру случилось?

Кузовкин. Виноват-с, Ольга Петровна, кругом виноват.

Ольга. Однако как же это вы…

Кузовкин. Не извольте меня расспрашивать, Ольга Петровна… Не стоит-с. Виноват-с кругом — и только. Павел Николаич совершенно правы-с. Меня бы еще не так следовало накозать… Век за них буду бога молить-с.

Ольга. Я, признаюсь, с своей стороны, так большой вины не вижу… Вы уже не молоды… вероятно, от вина отвыкли — ну, пошумели немного…

Кузовкин. Нет-с, Ольга Петровна, не извольте меня оправдывать-с. Покорно вас благодарю — а только я чувствую свою вину.

Ольга. Или вы, может быть, сказали что-нибудь обидное для моего мужа и для г-на Тропачева?..

Кузовкин (опуская голову). Виноват-с.

Ольга (не без волнения). Послушайте, Василий Петрович, хорошо ли вы помните все ваши слова?

Кузовкин (вздрагивает, глядит на Ольгу и медленно произносит). Не знаю-с… какие слова…

Ольга. Вы, говорят, что-то сказали…

Кузовкин (поспешно). Соврал-с, Ольга Петровна, непременно соврал-с. Что пришло на язык, то и сказал. Виноват-с. Не в своем уме находился.

Ольга. Однако… с чего бы, кажется, пришло вам в голову…

Кузовкин. А бог знает, с чего. Сумасшествие просто. Я, признаюсь, от вина уже отвык совершенно. Ну выпил — ну и пошел. Бог знает что наболтал-с. Оно бывает-с. А я всё-таки виноват кругом — и наказан поделом. (Хочет подняться.) Позвольте проститься, Ольга Петровна… Не извольте поминать лихом.

Ольга. Я вижу, вы не хотите со мной говорить откровенно. Вы меня не бойтесь… Ведь я не то, что Павел Николаич… Ну, его вы можете бояться, положим… Вы его не знаете… он с виду кажется таким строгим. А меня-то зачем вы боитесь… Ведь вы меня ребенком знали.

Кузовкин. Ольга Петровна, сердце у вас ангельское… Пощадите бедного старика.

Ольга. Помилуйте! я, напротив, желала бы…

Кузовкин. Не напоминайте мне про вашу молодость… уж и так мне на душе горько… ох, горько! Под старость лет из вашего дома выезжать приходится — и по своей вине…

Ольга.