– Пока я не вижу ничего угрожающего. Если мы услышим крик или увидим, как пролетит стрела, мы тут же повернем назад в форт. И спасайся кто как может. Согласны?

Они осторожно продолжили свой путь, пригибаясь к седлам, прислушиваясь к каждому звуку, который мог быть предвестником смерти, ждущей их за скалами. Под копытом одной из лошадей со скалы сорвался камень и покатился вниз по склону. Все замерли, опасаясь, что этот звук мог привлечь какого-нибудь индейца.

Сумерки короткого зимнего дня уже начали спускаться на землю, когда они нашли первых мертвых полузамерзших индейских лошадей. Они пошли дальше на стон раненой лошади, который вывел их к небольшой ложбине на перевале. По склонам этой ложбины также лежали трупы индейских лошадей. А рядом на площадке не более сорока футов в диаметре они увидели изрубленные тела кавалеристов Второго полка. Их мертвые кони лежали рядом с ними. Только один раненый жеребец поднимал еще голову и жалобно стонал.

– Боже правый!

Один из солдат не выдержал: он наклонился в седле и его начало тошнить.

– Зачем они их так изрубили?

Когда Линдхауэр заговорил, его голос был глухим от боли:

– Согласно индейскому поверью, нужно изуродовать тело врага, чтобы он не мог вкусить радостей рая. В раю все вместе – сиу и белые. Но наши парни, – он смахнул слезу, – не могут ни видеть, ни чувствовать, ни слышать. Они не могут взять оружие отрубленными руками, не могут вставить ногу в стремя. Они не могут насладиться женщиной.

– Проклятье!

– Что нам делать? – Солдат, которому стало плохо, наконец взял себя в руки.

– Мы сосчитаем погибших, составим список тех, кого опознаем, и уберемся отсюда.

Те минуты, пока они бродили среди мертвых тел, показались им вечностью.

– У этой лошади перебиты обе ноги и в боку торчит дюжина стрел. Можно я пристрелю ее?

– Не вздумай. На выстрел сразу же прибегут индейцы. – Лицо Линдхауэра исказилось от боли и гнева. – Перережь ей горло.

Солдат побледнел.

– Я не могу.

Линдхауэр вытащил свой нож, острый восемнадцатидюймовый охотничий нож, и, отстранив своего спутника, наклонился, чтобы избавить животное от мучений.

– Черт, Кастис, зачем же ты вызвался идти с нами?

– Из-за старины Хикори Джо. – Слезы потекли по обветренным щекам солдата. – Но я не могу найти его.

– Хикори Джо Магрудер. – Лицо Линдхауэра просветлело. – Если кто-то и мог выйти живым из этой переделки, то только он.

– Ты так думаешь? – Солдаты как маленькие дети с надеждой посмотрели на него.

– Может быть, ему повезло. Если нет, то он наверняка унес с собой в могилу немало индейцев.

Они стали оглядываться по сторонам.

– Но здесь нет мертвых индейцев.

– Они здесь были. – Линдхауэр отошел на несколько шагов от круга мертвых тел и обнаружил темное пятно на земле. Он указал на него солдатам. – Много крови пролито здесь.

Испуганными глазами они посмотрели туда. Вокруг на склонах таких пятен было Немало.

Кастис, который только что успокоился, заплакал снова.

– Господи, помилуй их. Мы можем гордиться нашими товарищами.

Линдхауэр откашлялся.

– Закончили?

Его спутники кивнули.

– Тогда по коням. Мы поедем назад в форт низиной. Если кто-то из наших ребят спасся, то он должен был двигаться этой дорогой.

Сцена третья

Храбрый смерть один лишь раз вкушает.

Они нашли тела еще шестерых своих товарищей в небольшой ложбине на пару сотен ярдов ближе к форту.