– Настоящего? Кавалерийского скакуна?

– Верно, но не просто кавалерийского, а того самого. Ты можешь сесть на коня своего отца.

Холодок пробежал по спине Миранды.

– Веллингтон? Но он вернулся раненым. Я думала, он умер.

Линдхауэр усмехнулся, радуясь моменту всеобщего удивления.

– Ветеринар вытащил у него стрелу, но все сказали, что плечо у него не заживет и решили его пристрелить. Пристрелить не только лучшего скакуна в Вайоминге, но и коня Френсиса! Я этого не мог вынести. – Адольф взглянул на Рут, глаза которой наполнились слезами. – Я выкупил его. И знаете что? Он выздоровел. Так что если он вам нужен, вы можете его взять.

Миранда обняла старика.

– Великолепно. Он дополнит мой образ. – Она повернулась к Шриву. – Никто, хоть раз видевший Веллингтона, уже не мог забыть его. Великолепный гнедой жеребец с длинной черной гривой и таким же черным хвостом и тремя черными ногами. А правая передняя нога от копыта до колена была белой. Папа говорил, что он будто наступил в снег. Веллингтон. Теперь я знаю, что все делаю правильно.

– Я ухожу.

Виктор схватил Рейчел за руку и заставил ее повернуться к нему лицом.

– Это спектакль твоей сестры. Не кажется ли тебе, что ты могла бы позволить ей сыграть его?

– Нет. Это не справедливо. Вы все на ее стороне и против него. Даже ты. Особенно ты. А я подумала… – Она попыталась вырваться из его рук. – Отпусти меня.

– Подожди. Что ты подумала, Рейчел?

– Ничего. – Она покачала головой, потом дерзко взглянула на него. – Я подумала, что ты любишь меня.

Он тяжело вздохнул – даже в гневе она оставалась прекрасной.

– Я в самом деле люблю тебя. Я не могу на тебе жениться, но я действительно люблю тебя.

Она прижалась к нему и подставила губы для поцелуя. Он не мог удержаться и начал ласкать ее нежные юные губы, проклиная себя за слабость и за бурные страсти, проснувшиеся в нем.

– Почему ты не можешь на мне жениться? – наконец спросила она.

– Ты, конечно, должна была задать этот вопрос, но ты, наверное, единственная, кто стал бы его задавать. Ты же видела мою мать.

– Голубое Солнце на Снегу? Конечно, видела.

– Она из племени северных шайенов. Она даже не так называемая «принцесса» или «дочь шамана», за кого выдают белые мужчины своих скво, которых они завлекли к себе в постель. Она обыкновенная женщина. Красивая, гордая, умная. Но она – индианка.

– И ты думаешь, что из-за того, что твоя мать индианка, люди будут презирать тебя?

Он невесело усмехнулся.

– Я не думаю. Я знаю. Ты еще ничего не знаешь о таких вещах, не понимаешь ту ненависть, которую многие люди здесь – и в других местах – испытывают по отношению к индейцам. Я изменил свое имя на Виктора Вулфа, чтобы люди в Вайоминге не связывали меня с моим отцом. Он известный человек. Им восхищаются за то, что он богат, и добился этого богатства честным путем.

– Это очень благородно с твоей стороны, что ты захотел всего добиться сам.

Ее наивность поразила его.

– Это не благородство. Вовсе нет. Многие люди с неприязнью относятся к моему отцу не только потому, что он добился такого успеха в бизнесе, но и потому, что он хорошо обращается со своей женой. Я фактически отказался от своих родителей, потому что боялся, что мои родственные связи могут лишить меня шанса быть избранным в правительство.

– Я этому не верю. Ты не мог так поступить. – Ее глаза светились любовью и верой.

– Мог.