Остановившись возле автомобиля, Люк сразу понял, что догадка его верна — это был принадлежащий Ширли «вольво». Сама она сидела за баранкой, и дверца с ее стороны была распахнута.

Что-то случилось! — промчалось в голове Люка. Ударом по кнопке проигрывателя он прекратил неуместную сейчас музыку, затем выскочил из «бентли» и метнулся к «вольво». Один лишь брошенный на Ширли взгляд сказал ему, что его опасения не напрасны: она сидела с закрытыми глазами и лицо ее было белее мела.

— Ширли! — Добрую минуту после оклика она оставалась неподвижной, и за эти короткие мгновения каких только мыслей не пронеслось в мозгу Люка! — Ширли...

Ее ресницы поднялись. Потом она медленно повернула голову в сторону Люка.

— Что с тобой? — тревожно спросил он. — Ты... плохо себя чувствуешь?

Губы Ширли вяло шевельнулись, и лишь затем она едва слышно выдавила:

— Я...

— Да?

— Меня тош... — Не договорив, Ширли поспешно выбралась из автомобиля, оттолкнула Люка, шагнула к кромке шоссе и там нагнулась к кустам, сотрясаемая конвульсиями.

— Дьявол! — процедил Люк, наблюдая за ней.

Спустя пару минут он взял Ширли под локоть, отвел обратно к «вольво» и помог сесть.

— Спасибо, — шепнула она.

— Что с тобой? — вновь спросил Люк.

Ей как будто стало немного лучше, потому что она ответила более внятно:

— Ничего особенного, обычная история. В начале беременности это бывает со всеми женщинами. — Немного передохнув, она провела языком по запекшимся губам и добавила: — Правда, сегодня что-то уж очень... — Оборвав фразу на середине, Ширли вдруг прижала ладонь к горлу и несколько мгновений сидела, прислушиваясь к себе. Затем медленно расслабилась, словно что-то отступило от нее.

— Ты на себя не похожа, — с сожалением заметил Люк. — В таком состоянии нужно оставаться дома, в постели, а не колесить в автомобиле.

Она тихонько вздохнула.

— Я должна ехать на репетицию.

Глядя на нее, такую слабую, осунувшуюся, поблекшую, Люк покачал головой.

— Не думаю, что ты сейчас что-либо должна. Впрочем, одно должна точно: беречь себя и ребенка, которого, насколько я понимаю, тебе очень хочется.

Ширли вяло кивнула. По-видимому, ей трудно было разговаривать.

— Тебе следует вернуться домой, — убежденно произнес Люк.

— А репетиция?

Он на миг задумался.

— Девочки без тебя повторят все, что надо. Я предупрежу их, что ты не приедешь. — Тут ему в голову пришла какая-то мысль, и он с сомнением взглянул на Ширли. — Только как же ты доедешь до дому в таком состоянии? Может, отвезти тебя?

Ширли вздохнула, при этом на секунду закрыв глаза.

— Не нужно. Как-нибудь сама справлюсь... хотя у меня сильное головокружение.

— Вот видишь! Нет, я обязан доставить тебя домой.

Она медленно покачала головой.

— Ничего ты не обязан. Мы уже столько раз это обговаривали...

— Да, но ты пообещала обращаться ко мне, если тебе понадобится помощь, — напомнил Люк, в глубине души удивляясь своему волнению.

Он давно уже решил для себя вопрос общения с женщинами. Семейная жизнь, по его мнению, не подходит для людей творческих профессий. Поэтому он привык смотреть на женщин лишь как на источник чувственного удовольствия — всегда временного. Исходя из этих соображений, Люк и строил свое существование.

Разумеется, с Ширли он тоже не собирался вступать в длительные отношения. Беременность — это ее личное дело.