— Я буду помнить об этом, Саймон.

— Да, прошу вас, не забывайте об этом. То, чего мы достигли, кем мы стали — все это зависит только от нас самих. Ваш ход мыслей должен быть таким: сколько людей живет сейчас в Англии? Примерно, в десять раз больше, чем несколько сотен лет назад. Вам никогда не приходило в голову, что если проследить за жизнью наших предков на много лет назад, то окажется, что в какой-то степени мы все являемся родственниками. И во всех наших семьях наверняка встречались мошенники и святые, сумасшедшие и гении. Нет, Кэтрин, каждый из нас — это индивидуальность, и каждый держит свою судьбу в своих руках.

— Вы просто философ, — заметила я. — Я никогда не думала об этом. Я-то представляла вас сугубо практичным человеком, отличающимся здравым смыслом, прямотой характера, но лишенным воображения и, следовательно, не умеющим сочувствовать другим.

— Это только маска. У нас у всех есть свои маски, не правда ли? Я — крепкий орешек, я — хитрец, я — довольно резок и не лезу за словом в карман. Но все это — только снаружи. Не очень привлекательная личность, скажете вы… Да, так вы и подумали, когда впервые встретили меня. Дерзкий, с твердым намерением никому не позволить взять верх над собой и, следовательно, стремлением самому взять верх над другими. Все это — часть меня… Я не отрицаю этого. У меня все это есть. Но… есть кое-что и еще. Человек состоит из многих граней… — он хитро посмотрел на меня. — А женщина, наверное, устроена еще сложней…

— Пожалуйста, продолжайте, — сказала я. — Вы так мне помогаете!

— Хорошо. Когда вы вернетесь в Ревелз, как вы будете себя чувствовать?

— Не знаю, но только не так хорошо, как сейчас.

— Зато я знаю, — сказал он. — Вы будете бояться. Вы поспешите вверх по лестнице, оглядываясь, не идет ли кто-нибудь за вами. Затем вы распахнете дверь своей комнаты и в смятении оглядитесь, чтобы убедиться, что его там нет. Потом закроете дверь, но от страха все равно не избавитесь, потому что он сидит у вас внутри, и с наступлением темноты страх станет возрастать.

— Разумеется, вы правы.

Он наклонился над столом и взял меня за руку.

— Кэтрин, бояться не надо. Никогда не надо бояться! Страх — это клетка, которая не дает нам выбраться, но решетку для этой клетки мы создаем своими руками. Нам кажется, что эта решетка сделана из железа, что ее сломать невозможно. Но это не так, Кэтрин. Только у нас самих есть сила, способная сломать ее своими руками. Она может оказаться прочной или совсем тонкой — словом, такой, какой ее сделали мы.

— Вы хотите сказать, что мне нечего бояться?

— Пока вам не причинили особого вреда. Вас только пугали.

— Но разве я могу быть уверена, что так будет и дальше?

— По крайней мере, нам теперь ясна их цель. Этот человек — или эти люди — стараются лишить вас присутствия духа. Вашей жизни не угрожает опасность. Если бы вам было уготовано умереть насильственной смертью вслед за Габриелом, это, несомненно, вызвало бы подозрение. Нет, они угрожают ребенку. Цель этого человека — запугать вас до такой степени, чтобы у вас было как можно меньше шансов родить здорового ребенка. И после смерти Габриела никто бы этому не удивился.

— А смерть Габриела… — начала я.