— Да, это было бы кстати.

— Люк, позвони, чтобы пришла служанка. Пошли, Кэтрин. Твой дорожный сундук уже наверху.

Сэр Мэтью и Сара вслед за Рут и за мной поднялись по лестнице.

— Я поместила тебя на втором этаже южного крыла, — объяснила Рут. — Тебе нужно поменьше ступенек, да и комната эта очень приятная…

— Если она тебе не понравится, — поспешил добавить сэр Мэтью, — ты сразу же должна сказать нам, дорогая.

— Вы очень добры, — ответила я.

— И ко мне ты будешь поближе, — голос Сары звенел от волнения. — Это будет прекрасно… на самом деле!

— …Мне кажется, я выбрала самую подходящую комнату, — закончила Рут.

Мы прошли певческую галерею и поднялись по лестнице на второй этаж. Потом прошли короткий коридор с двумя дверьми. Рут распахнула вторую дверь — за ней и оказалась моя комната.

Она была почти точной копией той, в которой мы жили с Габриелом — даже туалетная комната была такой же. Из окон были видны лужайки перед домом и монастырь. Значит, комната была расположена точно так же, только двумя этажами ниже.

— Очень приятная комната, — заметила я. С украшенного потолка на меня смотрели херувимы, изображенные вокруг люстры в центре. У меня была кровать с пологом, как и почти все остальные в доме, наверно. Полог состоял из голубых шелковых занавесей около кровати, и в тон им были голубые камчатые шторы на окнах. Ковер был синего цвета. В комнате был огромный камин, шкаф для одежды и несколько стульев, а также дубовый сундук, над которым висела медная грелка для постели. На хорошо начищенной медной поверхности лежал красноватый отблеск от вазы с красными розами, которые, как я уже догадалась, поставила здесь Рут.

Я улыбнулась ей.

— Благодарю тебя, — сказала я.

Она склонила голову в знак признательности, но меня продолжал мучить вопрос — действительно ли она рада видеть меня, или она была бы более счастлива, если бы, уехав из Ревелз, я исчезла из ее жизни навсегда. Я была уверена, что она не могла быть искренне рада моему приезду — она ведь понимала, что будет значить рождение моего сына для Люка. Она обожала Люка, я это видела, а теперь, когда я сама собиралась стать матерью, я понимала, насколько честолюбивой становится мать в отношении своих детей — и я не обижалась на Рут, даже если она и затаила на меня обиду.

— Здесь тебе будет удобно, — торопливо заметила она.

— С твоей стороны это так мило, ты проявляешь столько заботы, так стараешься…

Сэр Мэтью расплылся в улыбке.

— Это тебе ради нас придется хорошенько постараться, — сказал он. — Мы так рады, так рады… Я уже сказал доктору Смиту: пусть он делает что хочет, лечит меня любыми снадобьями или заклинаниями, но я должен дожить до рождения моего внука.

— Вы уже и пол определили?

— Ну конечно, моя дорогая. Я ни капельки не сомневаюсь. Тебе на роду написано иметь сыновей.

— Хагар, дорогая, мне хочется, чтобы ты пришла посмотреть мои гобелены, — пробормотала тетя Сара. — Ты ведь придешь, правда? А я покажу тебе колыбельку. Все Рокуэллы пользовались этой колыбелью.

— За оставшиеся несколько месяцев надо будет ее отремонтировать, — практично добавила Рут. — Тетя Сара, только это Кэтрин.

— Конечно, это Кэтрин, — возмутилась тетя Сара. — Мы с ней хорошие друзья. Ей так понравились мои гобелены!

— Я думаю, ей надо отдохнуть.