Она задумчиво помешивала чай, у нее в тот момент не было ни капли высокомерия, она была полностью во власти воспоминаний.

Потом она продолжала:

— Так вот, Мэтью решил за это разыграть меня. Я проснулась и увидела, что занавески у моей кровати чуть раздвинулись и ко мне просунулась какая-то страшная морда в шляпе с пером. Чей-то голос прошипел: «Так вот кто решился назвать меня трусом?! Ты пожалеешь об этом, Хагар Рокуэлл. Я, сэр Джон, явился за тобой!» Я так внезапно проснулась, что еще несколько секунд мне действительно казалось, что мои необдуманные слова подняли из могилы нашего предка. Но тут я узнала голос Мэтью и его руку, сжимавшую свечу. Я выскочила из постели, схватила шляпу и стукнула ею по его голове, потом надавала ему пощечин и с позором выдворила из комнаты.

Она опять засмеялась. Потом посмотрела на меня как бы извиняясь:

— Вот что все это напомнило мне, хотя, конечно, там было совсем другое дело.

— А где он взял шляпу с пером? — спросила я.

— В доме есть много старой одежды, которая хранится в сундуках. Так что он, наверно, нашел такую, которая относилась к тому времени. Помню, как нас тогда посадили на хлеб и воду и не разрешили выходить из своих комнат целый день за то, что мы нарушили покой нашей воспитательницы.

— Вся разница в том, что ты сумела схватить того, кто к тебе прокрался, — заметил Саймон. — Как бы я хотел знать, кто скрывался под маской монаха!

— По крайней мере, — вставила я, — я теперь буду настороже.

Саймон перевел разговор на другую тему, и мы стали обсуждать местные дела: домашнюю ферму, прилегающую к Гранж, которой руководил Саймон, и мелкие хозяйства на территории поместья, где он впоследствии станет помещиком. Было видно, что он и Хагар принимают близко к сердцу дела в поместье Келли Гранж, но это очень отличалось от того преклонения перед родовым гнездом, которое, как я видела, бытовало в Ревелз. Я никогда не слышала, чтобы Рокуэллы интересовались жизнью своих людей. Уверена, что сэру Мэтью было бы абсолютно все равно, если бы кто-то из работников поранил себя, когда пахал землю, или если бы его жена ждала еще одного ребенка.

Хагар хранила в душе традиции прошлого, но ее зоркие глаза также прекрасно различали и все события текущей жизни. Конечно, она очень хотела быть хозяйкой в Ревелз и видеть Саймона его хозяином, но это не значит, что она была безразлична к делам поместья Келли Гранж. Совсем наоборот. Я думаю, ей хотелось бы объединить их.

Что касается Саймона, то он был очень практичным человеком. Для него дом значил не больше, чем груда камней, из которых он построен. А традиции, по его мнению, — я была уверена, что он думает именно так, — были придуманы, чтобы служить человеку, но не наоборот.

Многое в нем раздражало меня. Кроме того, я никак не могла забыть его намеки на то, что я была охотницей за богатством; но в этот день мне был очень нужен его здравый смысл, и я была благодарна ему за участие.

Итак, они оба придали мне силы и смелости, в которых я очень нуждалась. Я уже знала, что когда этим вечером останусь одна в своей комнате, я буду помнить, что они в меня верят, и это поможет мне самой поверить в себя.

Он отвез меня домой в пять часов. Когда я услышала шум отъезжающего экипажа и направилась к дому, где начинали сгущаться первые вечерние тени, я почувствовала, как смелость моя начинает убывать.

Но я продолжала думать о них обоих, и, поднимаясь по лестнице в свою комнату, я ни разу не оглянулась назад посмотреть, не идет ли кто за мной, хотя мне очень хотелось сделать это.

Мэтью, Люк и Рут, казалось, украдкой наблюдали за мной во время обеда. Но к моему удивлению, Сара вообще не упомянула о ночном происшествии. Я же старалась держаться как обычно.