Последний вопрос был явной издевкой, Даг знал ответ. Однако Имоджен все равно пылко воскликнула:

— Нет, разумеется, нет!

Почему он так смотрит на меня? Этот острый взгляд исподлобья действовал ей на нервы.

— Итак, ты не любишь ни дело, ни меня, но готова выйти за меня замуж, чтобы удержать его.

— Чтобы спасти, — быстро уточнила Имоджен. — Спасти от Фила. А кроме того… это ведь будет фиктивный брак, — осторожно добавила она, наполовину отвернувшись. По непонятной причине так ей было легче говорить, казалось, безопаснее не видеть его лица и не показывать свое. — Фиктивный брак. И не обязательно слишком долгий. Мистер Мартин сказал, что потом его можно будет аннулировать и нам даже не придется… Что мы можем не… — Она замялась, обеспокоенная молчанием Дага, и повернулась к нему.

— И что же мы можем не… — передразнил он ее. — Сожительствовать… состоять в интимных отношениях… заниматься сексом… любить друг друга…

Имоджен было ненавистно то, как он почти ласкал эти слова, перекатывал их на языке, промурлыкивал, наслаждаясь каждой секундой ее смущения.

— Если ты полагаешь, что это должно поощрить меня согласиться, то, значит, ничего не смыслишь в мужчинах и их самолюбии, Имоджен. Неужели ты действительно думаешь, что мужчина — любой мужчина — может пожелать предстать перед судом и заявить во всеуслышание, что оказался не способен затащить жену в постель? Неужели всерьез полагаешь, что кто-либо, не говоря уже о твоем мерзавце родственнике, поверит, будто мы с тобой действительно муж и жена, если одного упоминания слова «секс» достаточно, чтобы превратить тебя в живое воплощение традиционной, дрожащей, нетронутой девственницы? Э-э-э, нет, моя дорогая. Если я даже и соглашусь на твой мошеннический брак — что крайне сомнительно, — в глазах всего остального мира он должен выглядеть как абсолютно настоящий, даже если это означает, что в конце концов придется подвергнуться унизительной процедуре развода.

Пока Даг говорил, сердце Имоджен билось как сумасшедшее. Но, выслушав до конца и поняв, что он не собирается наотрез отказываться от предложения, она все еще с пылающим от смущения лицом недоуменно посмотрела на него. Ведь подобную реакцию на разговоры о сексе вызывает у меня один только Даг, серди то подумала Имоджен. Даже приютские парни, отпускающие порой весьма откровенные и грубые намеки, так не смущали и не задевали ее самолюбия.

— Но ведь речь идет о ненастоящем браке, — продолжала настаивать Имоджен, вглядываясь в его лицо. Существует мнение, что мысли людей можно прочитать по их глазам, но в случае Дага это было не так. Она никогда не могла понять, о чем он думает. — Я хочу сказать, что мы не будем…

— Любовниками? — закончил он за нее. — Это действительно нетрудно представить. В тот единственный раз, когда я держал тебя в руках, ты чуть было не выцарапала мне глаза, — с кривой усмешкой напомнил Даг.

— Ты меня тогда напугал, — возразила Имоджен. — Неожиданно схватил в охапку и вытащил из машины. Было темно, а я…

— И ты обнималась с Майком Чальером на заднем сиденье его разбитой колымаги.

— Неправда! Просто Майк хотел показать мне Полярную звезду. А тебе обязательно надо было вмешаться и все испортить, — с достоинством произнесла Имоджен. — Он обещал сделать это, как только мне исполнится шестнадцать лет.

— Неужели? И что, с заднего сиденья машины Полярная звезда выглядит гораздо привлекательнее, чем если смотреть на нее из окна дома, например? Надеюсь, ты не использовала столь неудачный оборот, когда объясняла все своему отцу.