— Фил, прошу тебя, не надо этих диктаторских замашек, — сказала Наташа, окончательно придя в себя. — Я в порядке и не стоит никого выгонять из-за этого глупого инцидента.

Потом она подошла, с улыбкой подала парню правую руку, а левой сделала несколько почти неуловимых движений.

— Мое имя Натали. Вас, как я поняла, зовут Крис?

Крис тоже расплылся в улыбке и кивнул, осторожно пожав ее руку. Он был симпатичен, лет двадцати-двадцати четырех, в простой клетчатой рубашке, в вылинявших потрепанных джинсах. Кожа у него была того оттенка, который всегда отличает жителя тропиков от жителей стран с более умеренным климатом. В чертах его лица в некоторой степени просматривалась и кровь европейцев, и кровь аборигенов. Крис улыбался открыто, искренно радуясь прощению со стороны Наташи.

— Вот и замечательно, джентльмены! Фил, наши вещи прибыли? Тогда помоги мне отнести их вниз.

Фил посмотрел на парня взглядом полным ненависти и, ничего не сказав, прошел мимо него вслед за женой.

Через полчаса «Клеопатра», взбурлив за кормой воду, вышла в море.

Еще через несколько минут, но с другого причала, вслед за ними вышло еще одно судно.

4

Море было спокойным и ничего не предвещало перемены в погоде.

Какое-то время после выхода из порта Сиднея их преследовали чайки, в надежде полакомиться рыбой, попавшей в кильватерную струю, но потом и они исчезли из вида.

Наташа, приняв на себя обязанности хозяйки, взялась готовить на камбузе ланч для всех. «Закрома» «Клеопатры», благодаря стараниям мужа, были набиты всевозможными продуктами, поэтому ей было из чего выбирать. Она сделала гору сандвичей с ветчиной и сыром, салат из фруктов. Потом, подумав, решила побаловать мужчин блинами с икрой. Быстро приготовила тесто, и вскоре по яхте разнесся аппетитный запах национального русского блюда. В дверь заглянул Фил.

— Что я вижу! Моя милая женушка по уши в муке!

— Чем насмехаться над своей женой, лучше открой баночку вон той замечательной осетровой икры.

— Русские блины с икрой! Их теперь могут есть кто угодно, но только не русские. Я сейчас разговаривал с Патриком (этот сукин сын достал меня через спутниковый сайт). Он сказал, что кризис начинает набирать обороты. Видела бы ты, что творилось в Сити последние несколько месяцев. Солидные банкиры метались, словно мартовские зайцы. Помнишь Эдварда Стокера, моего приятеля, того, что перебрал у нас как-то на вечеринке и опрокинул на себя чашу с пуншем? Это он мне продал свой коттедж на Тасмании и эту яхту. Бедняге срочно понадобились деньги. Пришлось выручить друга. Правда, при этом мне удалось сбить цену на коттедж почти вдвое. Не говоря уже об этом судне! Хороший бизнес!

— Бизнес на друзьях, по моему убеждению, не может быть хорошим, — сказала Наташа, поставив несколько тарелок в моечную машину и вытирая руки.

Фил беззаботно подхватил несколько блинов и прошамкал:

— Детка, бизнес есть бизнес, независимо от того, кто в нем участвует. Не съешь ты, съедят тебя. Это рынок, дорогая. На этом построена вся наша цивилизация. Так что, милая, не говори о том, в чем ни черта не понимаешь.

— Ну да. Куда уж мне до вас, мистер Бизнесмен Года! — сказала она, горько усмехнувшись.

Потом налила в чашку свежесваренный кофе, поставила ее на поднос и вышла. Наташа вдруг поняла, как они далеки друг от друга, насколько широка пропасть в их взглядах и принципах. И горько стало от сознания того, что пропасть эту уже не преодолеть. Ничего между ними не осталось. Фил до мозга костей прагматичный циник. Даже в этой поездке он ведет себя так, словно спешит заключить очень важную для себя сделку.