— Понял, — кивая, выдавил из себя Вениамин Л.

— Вот хорошо, — сказал канареечный. Быстро пригнулся, схватил пульсирующую кровью руку Вениамина Л. и приник к ней пастью, зачмокал.

Вениамина Л. трясло, перед глазами плыл туман, он был едва не в обмороке — и не решался вырвать руку. Может быть, ему бы это не удалось. Но он даже не смел предпринять такой попытки.

— Роскошно, — отрываясь наконец от окровавленной кисти Вениамина Л. и отбрасывая ее в сторону, выговорил канареечный. — Если на что человек и годен, так на то, чтобы похлебать из него. Стой, хрен с ним, пусть живет, — остановил он своих товарищей, попытавшихся вслед ему тоже завладеть рукой Вениамина Л. И похмыкал: — У него заслуги. Заслуги у него! Где его бумага? Отдайте ему его бумагу.

Врач, обрабатывая Вениамину Л. раны, накладывая швы, беспрестанно ругался:

— Яйца бы им всем поотрывать, кто этих крыс выпустил из подвалов. До такой степени утратить инстинкт самосохранения! Настоящий дебилизм. Не гуманизм, а дебилизм. Сейчас уже никакого житья от них, творят беспредел, а что будет, если пройдет этот закон об эволюции?

— Какой закон об эволюции? — вышел из своего бесчувствия Вениамин Л.

На этот раз, не желая вновь обрушиться в ярость, как с тем мужчиной у мусорного бака, он не отвечал на ругань ни звуком, никак не поддерживал разговора, уплыл в бесчувственную деревянную прострацию и ждал окончания операции, но последние слова врача произвели на него действие — будто его укололи чем-то острым, вроде шила.

— Какой закон об эволюции! — поддернув нитку и вновь прокалывая иголкой кожу, отозвался врач. — Тот, который они хотят протащить. О том, что они — новый этап эволюции. А все остальные, значит, из прошлого этапа.

— В смысле? Кто «все остальные»? — спросил Вениамин Л.

— Мы с вами, кто! — с раздражением отозвался врач. — Она вон, — ткнул он пальцем в медсестру. — Все, в общем, кто не они.

— Да ну неужели же… — пробормотал Вениамин Л.

— Что «неужели же»?

— Неужели до такого дебилизма может дойти?

— Так я и говорю! — воскликнул врач. — Все прочее что, не дебилизм? Дебилизм, чистый дебилизм!

Теперь Вениамину Л. хотелось ответить ему. Но он удержался. Посидеть бы тебе в тех подвалах, только произнес он про себя.

Врач закончил накладывать швы, бросил иглу в ванночку к остальным инструментам и пошел из операционной в кабинет.

— Завершите тут с ним, пока я писаниной занимаюсь, — бросил он на ходу медсестре.

Медсестра обработала кожу вокруг швов тампоном со спиртом, наложила марлевую салфетку, подклеила ее и позвала Вениамина Л.:

— Идемте.

Врач в кабинете за своим столом быстро бегал ручкой внутри бумажного разграфленного складня. Видимо, делал описание произведенной Вениамину Л. операции.

— Вот, оформите, — закрыв карточку, перебросил он ее на стол медсестре. Поднялся и двинулся через кабинет обратно в операционную.

Медсестра положила карточку перед собой удобнее, быстро чирканула в углу лицевой стороны какой-то шифр и переместила ручку к середине:

— Имя? Фамилия?

Вениамин Л. на мгновение задержался с ответом. Если бы можно было обойтись без регистрации, он бы предпочел обойтись без нее, не называться.