Мойра понимала, что, вопреки всем стараниям, оказалась не властной над своими чувствами. Она любит его.

Да. Она любит его!

— Милая моя, если это слишком болезненная тема…

Ласковый голос леди Каннингем прервал ее размышления и заставил вздрогнуть. Мойра рассердилась, что позволила себе думать о Стюарте.

— МакКиннон присоединился к нам в Квинсферри и с первых же минут знакомства вел себя неподобающим образом по отношению ко мне. У него манера превратно толковать факты, и он хотел представить все так, будто я сама виновата в том, что произошло.

— И что же произошло?

— Он попытался поцеловать меня и силой мной овладеть.

Леди Каннингем ахнула. Она обняла Мойру за плечи и прижала к себе.

— Бедная, бедная девочка. Я понятия не имела, что все настолько серьезно. Я позабочусь, чтобы этого человека не принимали ни у кого из моих друзей. Я сейчас же всем напишу и раскрою истинное лицо этого… этого низкого человека!

Графиня погрузилась в раздумья, а потом продолжила:

— Но ты не должна из-за одной паршивой овцы отказываться от поисков жениха. В лондонском обществе достаточно молодых неженатых джентльменов, и я лично займусь тем, чтобы познакомить тебя с самыми достойными. Ну вот, у нас есть план.

Мойра слабо улыбнулась. Сара была к ней так добра, почти как мать. Девушка не хотела показаться неблагодарной, но и не хотела никаких новых знакомств.

Хотя Мойра не говорила этого Юэну, она тайно возлагала все надежды на него: он найдет достаточно богатую невесту, и ей не придется выходить замуж по расчету.

«Боюсь, что Стюарт установил для меня планку, до которой не сможет дотянуться никто другой», — вздохнула девушка.

У Мойры было тяжело на сердце, когда она поднималась по ступенькам к дому Каннингемов. Открывший им двери Бербридж был, как всегда, торжественно серьезен.

— Миледи, — объявил он. — Его светлость вернулся с охоты.

— Ах, боже мой! — воскликнула леди Каннингем, поворачиваясь к Мойре. — А я так надеялась, что мы успеем устроить еще несколько званых вечеров. Лоренс возмущается, если я провожу их чаще, чем раз в неделю. Я пыталась объяснить ему, что в этом нет ничего плохого, но он не соглашается.

— Миледи, вам письмо, и еще одно для ваших гостей.

Бербридж поклонился и подал леди Каннингем серебряный поднос.

— На нем печать Брамптонов. Какое же известие от них пришло?

— А это для вашей светлости.

Бербридж протянул поднос Мойре.

На долю секунды у девушки замерло сердце.

«Может быть, это от Стюарта».

Но Мойра помнила: Бербридж сказал, что письмо адресовано им с Юэном вместе. Увидев знакомый почерк, девушка поняла, что это из дома.

— Спасибо, я подожду, пока вернется брат, и мы откроем письмо вместе.

— О Господи! Это ужасно! Несчастье… — воскликнула графиня, роняя письмо на пол.

— Сара, что случилось? Плохие вести?

Леди Каннингем уже открыто плакала. Мойра подняла письмо, взяла графиню под локоть и торопливо повела ее в гостиную.

— О, я не могу в это поверить.

— Сара, умоляю, расскажите мне.

Присев на диван, леди Каннингем немного успокоилась и промокнула глаза.

— Мой очень-очень хороший друг, герцог Брамптон, попал в ужасную катастрофу и погиб. Его корабль затонул в проливе Солент, никого не удалось спасти. Старший сын Брамптона тоже был на корабле. Это ужасное, ужасное известие.

— Никто не выжил?

— Ни один человек. Ах, бедная Пруденс! Потерять не только мужа, но и сына… Остались только они с дочерью.