Я собирался совершить небольшую вылазку. Отчасти, что бы проверить достоверность слов девушки, отчасти, чтобы раздобыть немного пропитания. Девчонка скоро от голода в обморок шлепнется.

– Тебе нельзя появляться на верху.

– Это почему же? – все эти ограничения начинают меня раздражать.

– После исчезновения всех женщин, население наконец–то увериться в предсказаниях. И тогда начнется охота. Если уже не началась.

– Не вижу связи между первым и вторым.

– Все весьма просто. В предсказаниях говорится, что если в течении трех дней после появления Ночного Охотника и исчезновения женщин последний не будет убит или иным образом умерщвлен, то все мужчины планеты умрут в страшных мучениях.

Чушь какая–то. В это невозможно поверить. Я же не в сказке. Целая планета гибнет только потому, что появился Ночной Охотник. Нахватало еще колдовства или что то в этом роде.

– Я все равно попробую.

Не обращая больше особого внимания на предупреждения и слезы девчонки, я выбрался на свет божий.

Никогда не стоит злоупотреблять сведениями. В Академии учили, что даже самые бредовые из них могут оказаться на один процент реальными. На один смертельный процент. Поэтому я поступил самым банальным образом. Загримировался.

Этому разделу в Академии уделялось довольно большое количество занятий. Пользуясь подручными материалами, я мог материализоваться в кого угодно. В старушку, в медведя, в лошадь в конце концов. Но в данное время мне требовалось нечто другое. Особенное.

Покопавшись минут в пять в мусорных развалах, я нашел все необходимое и занялся своим фейсом. ( Фейс – устаревшее человеческое название разновидности лица. Свойственное раннему периоду освоению космического пространства. )

Через пять минут все было закончено.

Я подвинулся к первому попавшемуся окошку, отер рукавом пыль и полюбовался на проделанную работу.

В импровизированном зеркале хмурил густые брови мужик с пропитой до нельзя рожей. Даже противно стало. Под глазами синяки, щеки обвисли. Тьфу!

Город гудел. Город обеспокоено метался. Город ждал чего–то страшного. На каждом столбе, на каждой стене, на каждом заборе висели мои портреты. « Найти и обезвредить!» И награда. С пятью нулями.

Сей факт приподнял меня в собственных глазах. За ерунду денег не платят.

А вокруг… Все бегают, мечутся. Во все дырки заглядывают. И ни одной женщины. Права девчонка. Не знаю как, но все что она сказала – сбылось.

– Почему без оружия, гражданин?

Трое вооруженных до зубов мужиков стояли за спиной и подозрительно разглядывали мой внешний вид.

– А я это… граждане, не имею возможности вооружиться.

Не то. Вон как нахмурились. Надо было девчонку послушаться. Теперь, давай, выпутывайся.

– Да я этого гада, вот этими руками , – я затряс черными, в гнойниках, руками перед лицами мужиков, – Задушу, разорву на части, изувечу.

Ребята попятились и через полминуты исчезли в суетливой толпе. Значит подействовало.

Надо возвращаться. О еде нечего и думать. А девчонка сдуру может проблем натворить. Мало что от одиночества и от тоски в голову придти может.

Уже за два квартала до бункера я почувствовал неладное. Словно в мозгах отверткой кто–то ковыряется.

Соблюдая все правила безопасного перемещения агента на вражеской территории, я пересек занятую солдатами зону и, пользуясь для прикрытия имеющейся местностью в виде мусорных бачков, подполз поближе к бункеру.

Так и есть. Несколько самодеятельных следопытов старательно взламывали люк в бункер. Из–за него слышался гневный визг девчонки, страстно обличающей нарушителей спокойствия частной собственности.

– Открывай немедленно, грязная шлюха, – и ломиком тюк–тюк.