Черт! И как же она объяснит ему, что «нормальной» жизни, к которой он так стремится, между ними не существует? А Пейдж находит ситуацию весьма забавной... Это только еще раз доказывает, что Ник — единственный ее настоящий друг.

— Доктор Финн — замечательный врач, — пробормотала Пейдж.

Ник провел рукой по шелковистым волосам Эмили, стараясь не обращать внимания на непонятную реакцию жены в ответ на каждое его прикосновение. Золотой блеск его обручального кольца не шел ни в какое сравнение со сверкающей роскошью ее волос, но все равно Нику было приятно видеть кольцо у себя на пальце. И кольцо Эмили — тоже. Он считал, что кольца выглядят такими новыми потому, что они с Эмили не так уж и давно женаты.

Проклятье! Какое-то не совсем осознанное и крайне неприятное чувство шевельнулось у него в душе... какое-то подозрение, что у них с Эмили не все как надо. Ясно, что она не горит желанием возобновить интимные отношения. Возможно, она говорит правду, когда объясняет это тем, что ждет ребенка. В конце концов, ее организм действительно претерпевает определенные изменения. С другой стороны, может, все и не так. Может, дело в нем самом? Может быть, он плохой любовник?

Если дело только в этом, он готов немедленно исправить ситуацию. Эмили заслуживает всего самого лучшего — самого лучшего мужа, самого лучшего отца для ее ребенка и, безусловно, самого лучшего любовника.

Да, но вдруг здесь что-то еще? Ведь проблема не обязательно заключается в сексе. Причин может быть миллион. И какой же он дурак, что так все запутал в своей семейной жизни! Но вообще-то трудно поверить, чтобы он — до того как потерял память — сам не хотел Эмили...

— Идите одевайтесь, а Эмили тем временем закончит оформление документов.

— Что? — Он непонимающе посмотрел на Пейдж, прослушав часть разговора.

— У вас все в порядке, Ник? — профессиональным тоном поинтересовалась врач. — Голова болит?

— Нет, все в порядке, я просто задумался.

— Ты что-нибудь вспомнил? — возбужденно спросила Эмили, и тут же радость на ее лице сменилась печалью.

Ника пронзило беспокойство. Что ее так заботит?

— Ничего, — угрюмо ответил он. Необходимость все вспомнить становилась просто-таки настоятельной... для них обоих. Он только надеялся, что возвращение памяти окажется менее болезненным, чем ее потеря. — Я очень хочу уйти отсюда.

— Хорошо. Одевайтесь, а мы вас сразу же выпишем. — Доктор Уэскотт еще раз ободряюще улыбнулась ему.

Он ненавидел эти профессиональные ободряющие улыбки, и вовсе не потому, что ему не нравилась доктор Уэскотт, а потому, что улыбки эти напоминали ему, что он все еще пациент и нуждается в заботе.

Ник взял сумку, которую принесла ему Эмили, и вернулся в свою палату. Одежда оказалась повседневной и удобной. Но совершенно незнакомой. Все вокруг было чужим, кроме Эмили. Только с ней он чувствовал себя нормально.

В течение двух последних ночей он не раз смотрелся в зеркало в надежде узнать самого себя. Не помогло. Он видел в зеркале мужчину около сорока лет с густыми каштановыми волосами и карими глазами. Небольшие морщинки в уголках глаз говорили о том, что этот человек часто улыбается. Накачанные мускулы свидетельствовали о склонности к активному образу жизни.

Ну, это еще куда ни шло...

Все имевшиеся при нем ценные вещи он отдал Эмили в первый же вечер — бумажник, наручные часы на потертом кожаном ремешке и ключи от машины. Немного. Но в кармане джинсов он обнаружил спичечный коробок с надписью «Кармен», а рядом стояло несколько цифр. Цифры напоминали телефонный код города... в другой стране.

Кармен.