Марина послушно слезла с кровати и вышла в коридор, одну из стен которого подпирал плечами Мохов, растерянно глянула на него и спросила:

- А вещи... Где мои вещи? За страхами и переживаниями она совершенно позабыла о собственной сумке, которую убийца Валентины Коромысловой загрузил в багажник своей машины.

- Вспомнили наконец, - осклабился Мохов. - О чужих беспокоились, а про свои запамятовали. - И успокоил:

- У нас они, у нас, не волнуйтесь.

В коридоре появилась старая докторша, которая понеслась было в следующую палату, но с полпути вернулась, чтобы перекинуться парой фраз с Моховым. Разговор этот был посвящен исключительно Марине.

- Можете забрать свою протеже, - доложила она. - У нее нет ничего такого, из-за чего стоило бы держать ее в стационаре. Синяки сойдут, и будет как новая, - кивнула она в Маринину сторону. У старухи был специфический юмор, свойственный людям практичным и напрочь лишенным малейшего намека на сентиментальность. Честно говоря, такой юмор Марина не очень-то понимала.

- Спасибо вам, - Мохов раскланялся со старухой и за себя, и за Марину.

А та снова рыпнулась и снова остановилась:

- Врачебное заключение готово, можете взять в ординаторской.

На этот раз она, видимо, сочла свою миссию выполненной до конца и, несомненно, удалилась бы, не задержи ее Марина своим неожиданным вопросом:

- Скажите, пожалуйста, а как себя чувствует Шаповалов из реанимации?

- Немного получше, - бросила на ходу врачиха, которую Маринин интерес к избитому до полусмерти фотографу нисколько не удивил, чего нельзя было сказать о Мохове.

- У вас и здесь знакомые появились? - осведомился он полушутя-полусерьезно.

- Этот знакомый вам еще понадобится, - хитро блеснула глазами Марина, с удовлетворением замечая про себя, что бедняга Мохов и не подозревает, сколько козырей терпеливо дожидаются своего звездного часа в Маринином кармане.

***

В своем кабинете Мохов первым делом открыл форточку. Вторым - выставил из-за стола Маринины вещички, обронив:

- Проверьте, ничего не пропало? Марина расстегнула "молнию" на дорожной сумке, торопливо осмотрела ее содержимое и вздохнула:

- Похоже, все на месте.

- Похоже или на месте? - въедливо уточнил Мохов.

- На месте, - отчеканила Марина.

Мохов почесал затылок:

- Тогда пойдем дальше... Надо вас куда-нибудь устроить. Путевка у вас, как я понимаю, закончилась, а вы нам еще понадобитесь.

- Стоп, во-первых, моя путевка еще не закончилась, - возразила Марина, - а во-вторых, во-вторых... - Она хотела сказать, что формулировка "вы нам еще понадобитесь" не очень ее устраивает, но не успела, потому что Мохов ее перебил:

- Ах, путевка еще не кончилась? Вот и отлично! - Сначала он довольно потер руки, а потом сделал озадаченное лицо:

- А чего ж вы тогда уезжать собрались?

- По личным обстоятельствам, - буркнула Марина, которой совсем не хотелось распространяться о каперанге. И спохватилась:

- Можно мне домой позвонить? По межгороду, в Москву?

Мохов подвинул на край стола телефонный аппарат и предупредил:

- Только покороче, а то у нас в бухгалтерии такие мегеры сидят...

Марина клятвенно пообещала быть образцом краткости и дрожащей рукой набрала московский код и домашний номер.

Трубка отозвалась без промедления, и Петькин голос, такой родной и ясный, словно Марину с сыном разделяли не две тысячи километров, а всего лишь несколько шагов, произнес:

- Слушаю...

- Это ты, сынок? - На всякий случай Марина все-таки решила удостовериться, что у нее не слуховые галлюцинации.