|
.. Все это, конечно, давно быльем поросло, но не нужно, чтобы Флер что-нибудь узнала. Дяде Сомсу это было бы очень неприятно. Не проговорись. - Хорошо. Но это трудновато: к нам приезжает младший брат Холли, будет жить у нас, изучать сельское хозяйство. Он, верно, уже приехал. - Ах! - воскликнула Уинифрид. - Как это некстати! Какой он из себя? - Я видел его только раз я Робин-Хилле, когда мы приезжали домой в тысяча девятьсот девятом году; ом был голый и раскрашен в желтые и синие полосы, славный был мальчуган. Уинифрид нашла это "очень милым" и добавила успокоительно: - Ну, ничего. Холли очень благоразумна; она сумеет все уладить. Я не стану ничего говорить твоему дяде. Зачем его зря тревожить? Такая радость для меня, дорогой моя мальчик, что ты опять со мной теперь, когда я старею. - Стареешь? Брось! Ты такая же молодая, как была. Мама, этот Профом он вполне приличный человек? - Проспер Профон? О! Я в жизни не встречала более занимательного собеседника! Вэл что-то промычал и рассказал историю с мэйфлайской кобылой. - Совсем в его стиле, - проговорила Уинифрид. - Он делает самые неожиданные вещи. - Н-да, - веско сказал Вал. - Навей семье с этой породой не везло, с такими безответственными людьми. Это была правда, и Уинифрид добрую минуту молчала в унылое задумчивости, прежде чем ответила: - Да, конечно! Но он иностранец, Вал: не надо судить слишком строго. - Правильно. Буду пользоваться его кобылой. И какнибудь с ним рассчитаюсь. Вскоре за тем он пожелал матери всего хорошего и, приняв от нее поцелуй, момчался к своему букмекеру, в "Айсиум-Клуб" и на вокзал. VI. ДЖОН Миссис Вэл Дарти после двадцати лет жизни в Южной Африке страстно влюбилась - к счастью, в нечто ей родное, ибо предметом ее страсти был вид, открывавшийся из ее окон: холодный ясный свет на зеленых косогорах. Снова была перед нею Англия! Англия еще более прекрасная, чем та, что грезилась ей во сне. В самом деле, случай привел Вэла в такой уголок, где Меловые горы в солнечный день поистине очаровательны. Как дочь своего, отца, Холли не могла не оценить необычность их контуров и сияние белых обрывов; подниматься проселком в гору по дну лощины или брести дорогой на Чанктонбери или Эмберли было подлинным наслаждением, которое она не стала бы делить с Взлом: Валу любоваться природой мешал инстинкт Форсайта, учивший всегда что-нибудь от нее получать - например, подходящее поле для проездки лошадей. Мягко и умело правя фордом на пути домой, Холли дала себе обещание воспользоваться приездом Джона и в первый же день повести его на гребень холмов - показать ему свой любимый вид в свете майского дня. Она ждала младшего брата с материнской нежностью, не израсходованной целиком на Вэла. В те три дня, которые она прогостила в Робин-Хилле вскоре по приезде на родину, ей не пришлось видеть мальчика - он был еще в школе, - так что у нее, как и у Вэла, сохранился в памяти только светловолосый ребенок в желто-синей татуировке, игравший у пруда. Те три дня в Робин-Хилле были отмечены грустью, волнением, неловкостью. Воспоминания о поко Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
