— А что, Петр Васильевич, — прищурился Максим, — из этих частей других срочников в Чечню не забирали?

— Забирали, конечно, — кивнул Лемехов. — Я на всякий случай их фамилии тоже переписал. Но, во-первых, там приказ о переводе другой человек подписывал, во-вторых, их либо целыми отделениями переводили, да так и оставляли, либо по разным взводам распихивали, но всех в пределах одной группы. А здесь со всей области согнали, причем знали, кого отбирать. Случись что, и жаловаться некому. Знаете, товарищ полковник, я так думаю, что пацанов этих заранее предполагалось на потери списать. Какие они, к едрене матери, разведчики? Так или иначе полегли бы все. Не тогда, так позже. Такой разведротой очень удобно дыры затыкать.

— Понятно, — кивнул Максим.

— Я все свои соображения, товарищ полковник, изложил. Фамилии, номера воинских частей, номера военных билетов, детских домов, из каких городов призваны, гражданские специальности, военные специальности… Ну и все прочее. Все есть.

— Хорошо, спасибо, товарищ старший лейтенант. Отличная работа.

— Я могу идти, товарищ полковник? — поднялся Лемехов, позволив себе после похвалы небольшую вольность. — Знаете, честно говоря, есть хочется — сил нет.

— А что, в части не накормили? — усмехнулся Максим.

— До еды ли там было. Все думал побольше объехать за день. Не до обедов.

— Давай. Считай, что завтра у тебя выходной за переработку.

— Может, тогда на субботу лучше? — засмеялся Лемехов. — Я бы в пятницу с вечера в деревню умотал.

— Хорошо. В субботу так в субботу. Потрудился ты на славу. Дуй в свою деревню, отдыхай.

— Спасибо, товарищ полковник. — Лейтенант вышел, закрыв за собой дверь.

Максим остался один. Точнее, наедине со своими мыслями. В принципе у него уже сложилось довольно ясное впечатление о происходящем, правда, он ничего не сказал Лемехову, да и начальству докладываться тоже не собирался. Во всяком случае, до тех пор, пока не появятся факты, неоспоримо доказывающие реальность аферы. А такие факты могли дать только непосредственные участники этой истории.

«Вот они, двое, в списке Лемехова. Чудом уцелевшие, — думал Максим. — Можно считать, что им повезло. Ведь изначально предполагалось, что эти ребята улягутся в цинковые гробы. Иначе и быть не могло. Просто, наверное, во всеобщей суматохе потеряли их, след не взяли. А если бы взяли, они до госпиталя не доехали бы. Убили б их. Точно так же, как убили Иверина. Вот тебе и люди, Максим, — сказал он сам себе. — Вот и люди, ведь про них и вспомнить-то некому. А если и вспомнят, то все равно не потребуют эксгумации трупа. Поплачут, положат цветы, в детских домах, возможно, вывесят портреты: «Наш воспитанник погиб, выполняя интернациональный долг в Чечне». Плач и рыдания. Но никто не догадается вскрыть цинковый гроб, а в половине гробов будет пусто. Парни эти не воюют сейчас, а занимаются тем, ради чего и собрал их подполковник Сивцов. Но ведь Сивцов наверняка действовал не самостоятельно. Просто им прикрылись на всякий случай, — подумал Максим и усмехнулся. — Ну, расшевелим муравейничек».

Максим позвонил в автопарк и дежурному по части, предупредил, что его водитель — Павел — вернется поздно, затем набрал домашний номер и, когда услышал голос Ирины, вздохнул с облегчением.

— Максим, ну где ты? — услышав его усталое «здравствуй», воскликнула жена.