|
Но оставим в покое герцогиню де Берри. Я рассказал вам все это с одной целью: показать, что, обвиненная в терроризме, подозреваемая - страшно подумать! - в покушении на жизнь короля, ваша подруга не может ждать снисхождения. Если только вы, да и мы тоже, не сумеем обезвредить эту адскую машину, жертвой которой она оказалась, или вы не добьетесь ее помилования. - А что вы считаете более легкой задачей? - Наверное, добиться помилования. Иначе я бы не просил вас приехать. Я уже говорил, что вся моя надежда только на вас. - Ну вот, теперь по крайней мере мне все ясно, - вздохнула Гортензия, поднимаясь с кресла, чтобы немного размять ноги. - Я должна добиться аудиенции у короля... Скажите, как это делается? - Вы должны ее испросить, но если у вас не будет рекомендаций, считайте, что это пустая затея. Не правда ли, странно со стороны короля, который совершенно демократично прогуливается каждое утро в парке Тюильри, в шляпе и с зонтиком под мышкой? Во дворце уже скопились горы таких просьб. - Мне кажется, добыть рекомендации не составит труда. Достаточно будет обратиться в административный совет банка Гранье, раз вы говорите, что это мое главное оружие. - Безусловно, вам надо их повидать, чтобы они оказали вам поддержку, в чем я ни минуты не сомневаюсь. Но, чтобы король спокойно выслушал вас в домашней обстановке, как это приличествует делам такого рода, надо, чтобы вас привел туда кто-то из его окружения. - Считайте, что этот человек уже найден! - весело воскликнула Гортензия. - Завтра же я отправлюсь в особняк Талейрана и повидаюсь с мадам де Дино. Князь Талейран ведь один из столпов нового режима. - По-видимому, да. Именно поэтому его и назначили послом. Он теперь в Лондоне, и прекрасная герцогиня де Дино отправилась украшать собой Ганновер-сквер, как во времена Венского конгресса она украшала дворец Кауница. - Может быть, стоит повидать господина Лаффита, премьер-министра? - спросила мадам Моризе. - Ведь ваш отец знал его, дитя мое? К тому же он больше всего вложил средств для возведения короля на трон. - Отец был действительно знаком с ним, но я не знаю, что это может нам дать. - По-моему, совсем немного, - отвечал Видок. - Правда, король осыпает Лаффита милостями, откровенничает с ним, говорит на ушко.., но я не уверен, что господин Лаффит долго останется на этом посту. Признательность - довольно тяжкий груз, король скоро утомится. Ваше преимущество в том, что вы еще ничего не просили взамен услуг, оказанных вашим банком. - Так что же мне делать? К кому обратиться? - Художник Эжен Делакруа, кажется, ваш друг? - И очень близкий. Но... - Его прекрасно принимают при дворе. Не забывайте, ведь он сын старого Талейрана. Мне известно, что король иногда по-соседски захаживает к нему в ателье посмотреть, как продвинулась работа над картиной, которую ваш друг готовит на выставку. Говорят, там изображена Свобода, ведущая народ на баррикады... При этих словах Гортензия, прохаживавшаяся по гостиной, резко остановилась. - Свобода! - воскликнула она. - Ну конечно же! Свобода с лицом Фелисии... - Что вы говорите? - Для этого полотна ему позировала графиня Морозини! Графиня, которая ныне томится в одиночной камере. Вы правы, господин Видок. Завтра же я иду к Делакруа... - Но ведь завтра Сочельник, - робко напомнила мадам Моризе. - Хорошо, что вы напомнили об этом, - ответила Гортензия. |
