– Мне выходить через двадцать минут, а я еще даже не пила кофе.

– Ага, не хочешь опаздывать на работу, – ехидно засмеялся Клинг. – Боишься огорчить своего дружка доктора Фрейда?

– Ха-ха! – саркастически усмехнулась Синди.

– Между прочим, как у него дела?

– Между прочим, отлично.

– Ну что ж...

– Берт!

– Да, Синди?

– Да нет, ничего.

– Ну что там такое, говори, не стесняйся.

– Ничего. Я отправлю рубашку почтой. Я постирала ее и погладила. Надеюсь, она не помнется при пересылке.

– Я тоже.

– До свидания, Берт, – холодно сказала Синди и положила трубку.

Клинг тоже положил трубку, тяжело вздохнул и отправился на кухню. Он позавтракал апельсиновым соком, кофе и двумя тостами, а затем вернулся в спальню и позвонил Норе Симонов. Когда он спросил, не хотела бы она встретиться с ним за ленчем, она вежливо отказалась, сославшись на важную встречу с главным редактором. Опасаясь, что с такой же легкостью Нора откажется и от предложения поужинать, он подстраховался, спросив: не желает ли она выпить по паре коктейлей часов в пять – в полшестого? К его удивлению, она сразу согласилась, и они договорились встретиться в баре одного из старейших городских отелей недалеко от западной окраины Гроув-парка. Клинг довольно ухмыльнулся и отправился бриться.

«Телефонный блюз» – эту наполненную грустью песню пели и продолжали петь большинство жителей города. В наше время становится все труднее узнать, что происходит с телефоном абонента, до которого вы пытаетесь дозвониться, – занят ли он, не работает, временно отключен или вообще украден «международной бандой похитителей телефонных аппаратов». Система прямого набора является, конечно, замечательной вещью, одно плохо – чаще всего, набрав номер, вы слышите либо полную тишину, либо сигнал «занято», либо запись, а порой просто серию странных гудков и пощелкиваний. После трех-четырех безуспешных попыток вы звоните на телефонную станцию, где с вами разговаривают так, словно вы прошли подготовку на курсах для людей с показателем интеллекта ниже 48 по шкале Бине. Иногда вам и в самом деле удается поговорить с вашим абонентом. Но чаще всего перед глазами Кареллы возникал образ какого-нибудь потерпевшего, тщетно пытающегося дозвониться до врача, пожарным или в полицию. В принципе, в участке был номер для оказания срочной помощи, но что в этом хорошего, черт возьми, если телефон нельзя заставить работать? Так думал Карелла, поднимаясь на четвертый этаж к квартире Лу Кантора, третьего человека, имя которого было в записной книжке Сары Флетчер.

Мейер постучал, и они встали по обе стороны двери, дожидаясь ответа.

– Да? – спросил женский голос. – Кто там?

– Полиция, – ответил Мейер.

Последовало короткое молчание.

– Одну минуту, пожалуйста.

– Ты думаешь, он дома? – прошептал Мейер.

Карелла пожал плечами. Они услышали приближающиеся шаги, и тот же голос спросил через запертую дверь:

– Что вам угодно?

– Нам нужен Лу Кантор, – сказал Мейер.

– Зачем?

– Обычное расследование.

Дверь приоткрылась, но лишь на узенькую щелочку – дальше не пускала цепочка.

– Покажите ваши значки, – потребовала женщина.

Одно правило жители этого прекрасного города усвоили четко – если к вам пришел полицейский, обязательно попросите его показать свой значок, потому что в противном случае он может оказаться грабителем, насильником или убийцей – и что тогда делать? Мейер показал свой значок.