— Предлагал надеть сапоги… — проворчал Влад. — Не захотела. Смотри, если ноги сейчас промочишь, по сопкам трудно ходить будет — натрешь.

— Не натру! — легкомысленно уверила Ольга. — Я прыгаю хорошо! — И в ту же секунду провалилась по щиколотку в воду. В левой кроссовке сразу стало холодно и мокро, но Ольга и виду не подала — сама виновата…

Берег ручейка, со странной, коричневого оттенка, но совершенно прозрачной водой оказался заросшим какими-то мелкими розовыми цветками. Ольга склонилась, сорвала один: нет, никогда прежде она таких не видела… Цветок, длинное розовато-сиреневое соцветие, крепился на длинной ножке. Как будто совсем маленький, карликовый иван-чай. Довольно невзрачный, скромный. Но запах, исходивший от него, был чудо как хорош! Нежный, сладковато-свежий, с примесью сирени и немножко — ландыша. Так могли бы пахнуть духи, но цветок?

Рощин увидел Ольгу с розовой веточкой, улыбнулся.

— Ну, где там наш ботаник? — сорвал еще один цветок, протянул Сергею. — Что ты на это скажешь?

Оператор покрутил растение со всех сторон, растер меж пальцами крошечный розовый колокольчик, которыми был усыпан тщедушный стебелек, недоверчиво и долго нюхал. Потом растерянно произнес:

— Однодольная многолетняя трава. В обоих полушариях насчитывается около тридцати пяти тысяч видов. На территории бывшего СССР — сто двадцать видов…

— Название-то, название скажи! — подбодрил его Влад.

— Орхидея…

— Не может быть! — ахнула Ольга, мгновенно представив роскошные тяжело благоухающие ветки, которые в цветочных магазинах тщательно упаковывали в целлофан для сохранности…

— Молодец, ботаник! — одобрил Рощин. — Ученики в твоем лице потеряли кладезь знаний! Это полярная орхидея!

— Но она не может расти здесь! — недоумевал Сергей.

— Подожди! — успокоил его Рощин. — Еще не то увидишь! Главное — впереди.

Телевизионщик замолчал, видимо, обдумывая с точки зрения своих энциклопедических знаний наличие на вечной мерзлоте неожиданной орхидеи, и шел так, ни слова не говоря, довольно долго, лишь громко и недовольно сопел.

Перебегая от одного к другому, между путешественниками весело скакала собака. Та самая, кривоногая. Видно, все же надеялась на добавку.

* * *

В полутемной, несмотря на яркий солнечный день за окном, квартире, в одной из серых унылых пятиэтажек на окраине Мурманска душно горели свечи, и слышалось заунывное бормотание. Александр Васильев, крупный черноволосый мужчина, прикрыв глаза, сидел в низком кресле, уложив на колени обращенные к потолку расслабленные ладони. Ритмично раскачиваясь, он нараспев произносил непонятные слова, вкладывая в них только ему известный смысл. Напротив, за круглым столом, мужчина и женщина, так же раскачиваясь, повторяли вслед за медитирующим окончания его фраз. Верхушка местного эзотерического общества «Дануи» занималась привычным и любимым делом — общалась с высшими учителями.

Наконец, время, отведенное для медитации, истекло, черноволосый открыл большие черные навыкате глаза, встряхнул руки.

— Учитель, ну что? — встрепенулась симпатичная блондинка лет тридцати, сидящая за столом.

— Надо идти, — уверенно произнес брюнет. — Мы должны присутствовать при обряде. Сегодня ночью. И все это снять на видео, чтобы посрамить скептиков.

— Но Рощин нас не допустит! — возразила блондинка.