– На всякий случай я дернул знакомых в Петрозаводске, – добавил Степан. – Они еще порасспрашивают.

– Спасибо, – сказала ему.

Потом мы шли по теплому песку, сняв обувь, в сторону тонувшего в зеленоватых водах вечернего солнца. Степан шагал рядом. Молчал, как и я. Запах оборотня, до этого момента вызывавший у меня стойкое отторжение, на этот раз казался одним из обычных. Как, например, горьковатый аромат Балтийского моря или же теплое испарение нагретого на солнце песка.

Все потому, что мы – союзники, сказала я себе, в нежданно нагрянувшей в наш город войне. У нас с ним вооруженное перемирие, и оно будет длиться лишь до момента, пока Степан не вторгнется в мое личное пространство. Потому что он – оборотень, а я – ведьма, и мы с ним абсолютно несовместимы.

…А потом ему позвонили, и мы поехали.

Глава 7

Херберта я навестила уже в палате, потому что тяжелому течению его болезни кто-то серьезно поспособствовал. Лежал Восьмой на больничной койке, темноволосая голова перебинтована так, что виднелись лишь закрытые глаза, рот и нос. И во все стороны торчали какие-то трубки – изо рта, из носа – большие и маленькие, синие и прозрачные от капельницы…

Равномерный писк приборов сводил меня с ума.

Жутко!..

Рядом с Хербертом – я едва узнала жизнерадостного здоровяка в белоснежной мумии – сидела Марика, его невеста, Десятая Эн..ска, год назад получившая первое посвящение. Заплаканные глаза, светлые волосы спутанными локонами спадают на поникшие плечи. Руки на животе, защищают того, кого она вот уже семь месяцев носила под своим сердцем.

– Все хорошо, Марусь! – я погладила ее по плечу.

Так называл свою невесту Херберт, и вскоре так стал звать ее и Стас – Марика работала вместе с ними в офисе Филиала Ордена.

– Он выжил, и с ним все будет хорошо, – твердо сказала ей. – Слышишь, Марусь… Все у него будет отлично! Не стоит так убиваться, Херберт обязательно поправится! Вот увидишь, скоро он будет как новенький.

Его только что привезли из операционной, и врачи, по словам Марики, давали крайне витиеватые и не особо убедительные прогнозы. Серьезнейшая черепно-мозговая травма и, как следствие, искусственная кома.

Мне было плевать на их прогнозы, я и без них знала – Херберт поправится, потому что… Хотя бы потому, что у него есть ради кого жить! Марика рядом, его сын тоже здесь. Да и я, коснувшись безвольной руки, влила в него столько Силы, что пусть только попробует мне не подняться и не станцевать со мной на собственной свадьбе!

– Уверена? – жалобно спросила Марика.

– Еще как! Я все же Седьмая Эн..ска, это тебе… не хухры-мухры!

Нет, мы не видели будущего, но я вложила в свои слова столько уверенности, что Марика слабо улыбнулась.

– Тебе надо бы сейчас поехать домой и хорошенько отдохнуть, – сказала ей. Она, подозреваю, прорыдала все три часа с момента, как его привезли в больницу и пока длилась срочная операция. – Подумай о ребенке, Марусь!.. За Хербертом присмотрят Серые. Клянусь, глаз с него не спустят! – кивнула на прозрачную стенку, за которой серьезный Степан о чем-то беседовал с лечащим врачом.