Все глаза медленно и неуклонно обратились в одну сторону.

— Нет! — закричала Дейна и неуклюже поднялась из-за стола. От блестящей Клеопатры и следа не осталось — перед собравшимися стояла рыхлая, с нездоровым цветом лица девушка в нелепом костюме, она цеплялась за стол, чтобы не упасть. — Нет, я его не убивала! Я бы не могла! Я...

— Поддержите ее кто-нибудь, она сейчас упадет, — велела Жаклин. — Нет, Дейна, это не ты.

— Но выдать себя за Энн могла только она! — возразил Энди. — Девушке это ничего не стоит. Надеть парик...

— Энди! — остановила его Жаклин. — Неужели ты не понял, что все бесполезно? Теперь ты не сможешь использовать материалы Альберта, ты выдашь себя с головой. Ты просчитался! Все было зря. Не лучше ли признаться и покончить со всем этим? Всем нам и так тяжело, — всем и каждому.

Энди потряс головой.

— Вы просто обезумели, — тихо сказал он. — Безумная старая...

Жаклин посмотрела на Сковила и заговорила так быстро, будто хотела закончить объяснения как можно скорей.

— Помещение, где произошло убийство, было плохо освещено, но не так уж плохо, чтобы Альберт принял Дейну за Энн, к каким бы ухищрениям Дейна ни прибегла. Во-первых, у них совершенно разные фигуры... И одежда... у убийцы не было времени для переодевания, не мог же он прийти в церковь с чемоданом. Парик и тот пришлось бы нести в коробке. Интерес к работе Альберта можно приписать и Теду, но нечего и говорить, уж он-то никак не мог выдать себя за Энн. А вот сходство Энн и ее брата разительно. Энн — девушка довольно высокая, Альберт же был небольшой, судить о росте брата и сестры он мог, только если бы они стояли рядом. А волосы, одежда — все у них было одинаковое. В тот день они оба приехали на экскурсию в темных брюках и рубашках. Энди оставалось только мазнуть губы помадой, повязать голову шарфом и надеть темные очки. Для задуманного плана этого было достаточно.

Как только я в этом разобралась, все стало указывать на Энди. У него были и мотив, и возможность действовать, вот он и действовал. Естественно, Альберт обсуждал с Энди свою работу, он считал его другом детства и таким же энтузиастом, каким был сам. Альберт неважно говорил по-английски, и беседовать с ним было трудно, но Энди знает французский и, как я подозреваю, арабский тоже — лучше, чем хочет показать. Вообще он прекрасный лингвист. Из всех вас только он мог судить о работе Альберта, о значении его открытия. И он же единственный мог с успехом использовать украденную рукопись. Она в общем-то по его специальности, а Энди позарез нужна была свежая идея. Ведь скоро будет решаться вопрос о грантах. Энди должен был его получить. Все от него этого ждут. Но он... Сэм, простите меня, я не виню вас, никто вас не может винить, но Энди мучает страх, что он подведет вас — вас и себя. Юноша с другим характером иначе реагировал бы на великолепный пример для подражания, который вы собой являете. Энди же считал себя обязанным не только стать с вами вровень, но и превзойти вас.

— А как же я защитил диссертацию, — вдруг высоким неузнаваемым голосом воскликнул Энди. — Мне ни к чему воровать чужие идеи. Ведь наш Энди блестящий исследователь! Он умнее всех на свете...

— О Боже, — прошептала Дейна.

— Да, защитил, — повторила Жаклин. — А помнишь, у тебя был когда-то друг, юноша, — он покончил с собой. У кого же тогда был нервный срыв, Энди? Сколько раз Энн лгала, выручая тебя? В том, первом случае она тоже знала или только подозревала?

Видно было, как Энди отчаянно старался совладать с собой.