— Но как же это сошло ему с рук? — удивилась Джин. — Ведь у погибшего был научный руководитель, и, наверно, у Энди с этим юношей были общие друзья? Неужели ни у кого не возникло подозрений?

— А ты знаешь работы своих коллег во всех подробностях? Ведь мы совершенно не умеем слушать друг друга, даже удивительно. Научный руководитель? На это вот что могу сказать: хотите верьте, хотите нет, но в глубокой древности я и сама работала над диссертацией. С научным руководителем я встречалась раз в месяц, и он рассказывал мне прелестные истории о своей собаке. Можете считать это преувеличением, но настоящий обмен мнениями у нас сводился к минимуму. Спасибо, что он вообще со мной встречался. От других и этого не дождешься.

— А какую диссертацию вы писали? Магистерскую или докторскую? — спросил Хосе.

— На какую тему? — полюбопытствовал Тед.

— Это к делу не относится, — сдержанно отозвалась Жаклин. — Я привела себя в пример, только чтобы убедить вас. Энди практически не рисковал, похищая чужие идеи. Допустим даже, что случилось маловероятное, кто-то заметил сходство между работами Энди и его друга. Ну и что? Решили бы, что тот списал у Энди. Нет, нет, Энди тогда ничем не рисковал. Если бы он на этот раз не запаниковал и не стал покушаться на Джин, он и убив Альберта мог выйти сухим из воды.

— Чем, кроме детективного таланта, вы объясняете свой успех? — спросил Тед.

— Тем, что обстоятельства сложились на редкость удачно, чего вполне могло не случиться, — с некоторой многозначительностью ответила Жаклин. — Видите ли, библиотекарь всегда находится на периферии науки. Я достаточно хорошо знакома с миром ученых, и мне легко было представить, что могло послужить мотивом убийства, но, чтобы разобраться в мелких деталях, которые сбивали вас с толку, моих знаний не хватало. А уж что в нашей библиотечной профессии мы умеем, так это искать. Нам приходится иметь дело с разными областями знаний, ни в одной из них мы не являемся специалистами, но знаем, где найти нужные сведения. Конечно, есть библиотекари, которые относятся к книгам, как к кубикам, — они их расставляют, систематизируют, ну еще время от времени отдают в переплет; но вы не поверите, как много среди нас таких, кто прочел кучу этих проклятых книг! Я начинала в маленьком городке, где у меня в библиотеке было всего понемножку — от детских книг до археологии и детективов. Я прочла сотни триллеров, и у меня всегда вызывали недоверие эти хитроумные послания умирающих.

— И у меня тоже, — отозвался Майкл, который снова что-то чертил в своем блокноте, даже глаз от него не поднял.

Жаклин непонимающе посмотрела на него:

— Что ты хочешь сказать?

— Да только то, что насчет последнего послания Альберта я тоже сразу догадался. — Майкл поднял голову и одарил всех ангельской улыбкой. — Мне самому римские цифры никогда в голову не приходят.

— Для чего же я тратила столько красноречия, разъясняя вам?.. Что же ты молчал?

— А что мне сказать? Меня и так все считают психом, особенно легавые, простите, полиция. И потом, не забудьте, во всей этой научной возне я ничего не смыслю и о работе Альберта ничего не знал. Я просто думал, что он полез к Энни, а она взвилась. Энни мне всегда нравилась.

Все смотрели на Майкла в немом изумлении. Потом ди Кавалло проговорил тихим, но рокочущим голосом:

— Молодой человек, значит, вы хотите сказать.