- Н-ну... - медленно и словно бы через силу вымолвил он минуту спустя. - Скажем... развалить бульдозером Секондхендж.

Переглянулись колдуны.

- Ага! Развалишь ты его бульдозером!.. - хмыкнул Платон. - Взорвать - еще куда ни шло... А в чем беда-то? Ну развалишь. И кому от этого хуже станет?

- Погодь! - прервал его Ефрем. - Викентий-то дело сказал. Бульдозером, не бульдозером... Главное волну поднять.

- Мотивы, - железным голосом продолжал излагать товарищ Викентий. - Языческое капище, гнездо суеверий, алтарь дьявола, представляющий прямую смертельную угрозу для населения. Раздуть по новой самоубийство этого недоумка...

А в прогале между черных корявых сучьев над головами заговорщиков все отчетливее намечалась некая энергетическая всклокоченность, постепенно уплотняющаяся в колтун грандиозного замысла. Она была уже настолько самодостаточна, что управляла своими творцами, подергивая их за незримые астральные нити.

- Да-да-да... - сказал Платон Кудесов, откидываясь на спинку складного стула и будто бы в забытьи прикрывая веки. - А мы, значит, в ответ: баклужинская святыня, уникальный исторический памятник мегалитических времен... Не допустим варварства, то-се... Обязательно помянуть разрушение исламскими фундаменталистами буддийских скульптур... И тоже в рамках предвыборной кампании.

- Знаешь, чем пригрози? - посоветовал Ефрем Викентию. - Скажи: подгоним кран и снимем к едрене фене ключевую перемычку. Как в Англии...

- А где она... ключевая?..

- Какая тебе разница! Все равно же снимать не будешь.

- А как же тогда?

Старый колдун Ефрем Нехорошев не услышал - был погружен в какие-то свои подсчеты.

- Времени маловато... - пожаловался он неизвестно кому. - Тогда так, голуби! Дуйте мигом каждый в свою редакцию и чтобы мне наутро дым стоял коромыслом! «Уничтожим Секондхендж!» «Руки прочь от Секондхенджа!» Людишек (до единого!) на демонстрации протеста, на митинги! Денька два так пошумим, а на третий, аккурат в полнолуние, придем к соглашению. Назначим в Секондхендже встречу. Дескать, на ней-то все и обсудим. С нашей стороны будем мы с Глебушкой, а с вашей... - И старикан виновато развел пошитыми из Чебурашки рукавами. - Прости, мил человек, но хотя бы кого-то одного придется...

- Да кто ж на такое пойдет? - вырвалось у Платона Кудесова. - Я имею в виду, добровольно...

Кувшинное рыло надменно вздернулось.

- Вы полагате, - презрительно осведомился товарищ Викентий, - что в наших рядах не найдется никого, кто бы ради народного блага шагнул под размыкало?

Между тем вечерело. Основания мегалитических столпов окутались сумраком, под одну из перемычек (возможно, ключевую) заглядывала розоватая круглая луна.

Сколько раз в окрестностях Секондхенджа шли подобные тайные сговоры! Может, его и сложили когда-то в качестве ловушки для неугодного кандидата в вожди. Сгущались точно такие же сумерки и точно такая же луна висела над капищем, когда озаренный факельным огнем ступил он под клики толпы в каменный круг и понял внезапно, какая это в сущности фигня - власть над племенем.

Оцепенел, уподобившись мегалитическому столбу, потом бросил наземь регалии и... Хорошо, если ушел в жрецы.

Глава 12

Ах, если бы не отвращение к любым проявлениям социальной активности, какой бы вышел из Ефрема Нехорошева выдающийся политтехнолог! То, что творилось в Баклужино на протяжении двух последующих дней, не нуждается в описании, поскольку полностью соответствует приведенным выше словам старого колдуна.

Когда же объявлено было о том, что обе противоборствующие стороны согласились решить судьбу капища в публичной полемике двух своих представителей посреди Секондхенджа, город обезумел окончательно и к трем часам дня вымер. То есть стал безлюден. Все способное тем или иным образом передвигаться схлынуло в направлении Колдобышей.

Нив неолите, ни в бронзовом веке - никогда не собиралось возле каменных столпов столь грандиозных толп, ибо все тогдашнее население вполне бы уместилось сегодня в одной девятиэтажке.