|
Она поразила меня своей несомненной привлекательностью, которая проистекала даже более от ее живости, чем красоты черт. Но, впрочем, красоты ей тоже было не занимать. Она много рассказывала о лондонском сезоне и позабавила нас описанием того, как ее представляли королеве в королевской гостиной. По словам Генриетты, ей пришлось торжественно дожидаться своей очереди, перекинув шлейф платья через левую руку. В тот волшебный момент, когда она вошла в зал, шлейф во всем своем великолепии распустился позади нее. Королева удостоила девушку внимательного взгляда и протянула руку для поцелуя, при этом возникало впечатление, что она как бы взвешивает стоящего перед ней человека и решает, достоин ли он быть представленным ей.
– Говорят, она очень проницательна, – заключила свой рассказ Генриетта. Было очевидно, что родители Амелии без ума от девушки, и я вполне разделяла их чувства. Оставалось только сожалеть, что их визит так скоро окончился. Мне часто приходилось оставаться вдвоем с Амелией, так как Обри был занят хозяйственными делами. Ему предстояло многое узнать о поместье, владельцем которого он должен был вскоре стать – ведь долгое время Обри пробыл заграницей, – и поэтому большую часть утренних часов он проводил с управляющим. Однажды, когда мы в очередной раз остались вдвоем, Амелия заговорила со мной более непринужденно, чем обычно. – Не представляю, как я буду жить без Стивена, – произнесла она. – Может быть, – отозвалась я, кривя душой и зная, что это невозможно, – он еще поправится. – Увы! – сказала она с глубоким вздохом. – Я знаю, что этого не может быть. Еще месяц назад мне казалось, что он пошел было на поправку. Однако на самом деле ему постепенно становится все хуже и хуже. Стивен всегда подолгу говорил со мной о поместье и только недавно осознал, что оно перейдет к Обри, который до недавнего времени так мало им интересовался. – Сейчас, несомненно, он проявляет ко всему этому большой интерес. – Да, он изменился. Думаю, это потому, что он знает – очень скоро дом будет принадлежать ему. Мы – Стивен и я – всегда надеялись, что у нас будут дети. Несколько мгновений мы обе помолчали, и вдруг Амелия начала говорить не останавливаясь: – О, Сусанна, вы не представляете, как я хотела иметь детей! И Стивен хотел того же. В этом я его подвела. – Вы не должны обвинять себя – это судьба. – Многое зависело и от меня. У меня было три выкидыша. – Я вам очень сочувствую… – Первый, как мне кажется, – целиком моя вина. Через четыре месяца у меня должен был появиться ребенок. Я поехала верхом и потеряла его. Мне так нравилось скакать на лошади! Мы ездили все вместе – Стивен, Обри и я. Мы посетили все окрестности… Не надо было этого делать. Так произошел первый выкидыш. Часто случается, что, раз начавшись, подобные вещи повторяются. – Как все это грустно! – В следующий раз я была очень осторожной, но через два месяца снова потеряла ребенка. Затем выкидыш произошел на третьем месяце. – Это, должно быть, ужасно. – Мы оба испытывали огромное разочарование, но особенно, как мне кажется, я. Я со всей остротой ощущала, что подвела Стивена. Он отчаянно хотел ребенка… сына, которому мог бы передать все здесь. – Я очень вас понимаю. – Ну что ж… такова жизнь, как говорится. – Увы! – Извините мне мою откровенность, но вы кажетесь такой милой, доброй… Я уверена, что Обри сделал правильный выбор. Ему нужен кто-нибудь вроде вас. – А мне кажется, что он уверенно стоит на ногах. |
