— Сильвестр Васильевич! — крикнула она удивленно и тоже заглянула в кусты. Там на земле вполне целый, по крайней мере, внешне сидел преподаватель по кличке Пират и бредил.

— Ты его знаешь? — удивился Вовка.

— Это мой коллега, он тоже, вернее, он главный от института в лагере, ну, то есть в группе, — ответила Поля.

— Вот умеешь ты объяснить, — похвалил ее молодой человек. — Ладно, давай смотреть масштаб бедствия.

— Там труп, там труп, я видел, деда убили, он хотел что-то сказать, и его убили, — повторял бессвязно мужчина.

Вовка тем временем ощупал Сильвестра Васильевича и недоуменно хмыкнул:

— Что ж, ушиб ребер, синяк будет на всю бочину, а так, Васильевна, ты в рубашке родилась, или, как я уже говорил, он. Тут уж и не поймешь, кому больше повезло. Хотя… — Вовка почесал затылок и добавил: — Возможно, ты ему башку сдвинула.

— Ну, это ведь мелочи, — постаралась закрепиться на радостной ноте Поля.

— Это для кого как, — вздохнул Вовка. — Некоторые с рождения так живут, а кому-то и некомфортно будет.

— Вы не понимаете, надо полицию вызывать, — прервал их спор потерпевший и встал на ноги. Было видно, что голова у него идет кругом, но он, схватившись за бок, где был ушиб, все же сделал несколько шагов на дорогу к машине.

— А может, ну ее, полицию, — предложил Вовка, обращаясь к мужчине. — Вы живы, девушка не виновата, вы выскочили на дорогу, как бешеный, я свидетель. Да и Гера подтвердит.

— Да при чем здесь ваша Полина Васильевна! — истошно закричал мужчина, видимо, собрав все силы. — Там в деревне, в двухстах метрах труп деда, его убили при мне!

— Какого деда? — было видно, что Вовка, наконец, понял, что все серьезно, и перестал ерничать.

— Того деда, что Влада вчера нашел? — спросила Поля, тоже поняв, в чем дело.

— Да, — кивнул Сильвестр и, охнув, опять схватился за бок. — Надо вызывать полицию.

— А вы почему сразу не вызвали? — недоумевая, спросил Вовка. — И как это при вас убили, а вас почему-то пожалели? — допытывался парень, уже не улыбаясь.

Было видно, что Сильвестр замялся с ответом.

— У меня не было с собой телефона, — ответил он, — а почему меня не тронули, не знаю.

— Надо ехать на турбазу и оттуда звонить, — сказала Полина, глядя на свой телефон, который показывал «нет сети».

Когда с охами и ахами пострадавшего погрузили в машину, Вовка подошел к Полине и тихо сказал:

— Слышь, Васильевна, а ты этого хорошо знаешь?

— Ну, как… — растерялась Поля. — Год работаем в одном коллективе, но близко не сталкивались, разные кафедры. А что? — тут же уточнила она.

— А то, что когда он говорил, что у него не было телефона, то автоматически потрогал карман. Сто процентов, что телефон там. Отсюда вопрос: зачем врет? — сказал Вовка, взглянув почему-то в небо.

— Да мало ли, зачем люди врут, — сказала Полина, пристально посмотрев на молодого человека. — Вот ты точно врешь. На человека из глуши ты не похож, а ведешь себя странно.

— Принимается, — согласился Вовка и, сев на пассажирское сиденье, поинтересовался у Герасима: — Гера, ты все еще в панике или уже в истерике?

Но Герасим не ответил, а молча смотрел на Сильвестра Васильевича. Он не узнавал взрослого, серьезного и авторитетного человека, который непрерывно гладил свою бороду и, словно бред, повторял одни и те же слова:

— Деда убили, при мне убили… Я видел его мертвые глаза…

20 октября 1825 года

Крым

Георгиевский монастырь

(Балаклава)

— Какой же воздух в Крыму вкусный! — сказал Пашка и вдохнул своими огромными мужицкими ноздрями.