— Значит так, — сказал Сильвестр, когда все замерли в ожидании после его слов, — начнем с того, что Шадра и Иодко это фамилии. «Девушек с веслом» кто только ни делал, но все же первым был скульптор Иван Шадра, который сотворил ее для парка Горького. Девушка была обнажена, имела красивую фигуру и породила множество споров и слухов вокруг себя. Спустя некоторое время Ромуальд Иодко тоже заполнял своими красавицами парки поменьше и попроще.

— У него девушки тоже были нагие? — усмехнулся Илья.

— Нет, — ответил Сильвестр парню, — его дамы были одеты, кто в купальник, ну, а кто даже в шорты и футболку.

— Получается, если наша девушка не Шадра, а Иодко, значит, с веслом кто-то должен встать одетым. Я бы, конечно, лучше скульптуру Шадры посмотрел, вон, хотя бы в исполнении Настасьи, — выдвинул свою версию Илья, продолжая веселиться.

— А губа не треснет? — огрызнулась девушка дерзко.

В этот момент на поляну вернулся Славка Новгородцев, держа в руках настоящее большое весло.

— Где ты его так быстро достал? — спросила Полина, оглядывая нужный им реквизит.

— Вы не поверите, — ответил Славка радостно, — оно стояло в кустах под окнами нашей веранды, где я сидел, когда увидел обратную сторону доски. Я еще тогда подумал, что оно здесь делает.

— Где ты подслушивал, так и скажи, — ехидно поправил его Илья.

— Если бы он не подслушивал, мы бы остались без весла, — попыталась сгладить ситуацию Полина. — Так что там, Сильвестр Васильевич, с нашими девушками, неужели разница только в одежде? Как-то не сходится.

— Вы правы, Полина Васильевна, — ответил он ей официально. Ему очень сильно хотелось обратиться к ней на «ты», в этом было что-то личное, что-то доверительное, словно переход на следующий уровень, но при студентах он не хотел ее компрометировать. — У девушек было другое и, наверное, самое главное отличие: они держали весла в разных руках. В парке Горького стояла дама, держащая весло в правой руке, Иодко же своим спортсменкам давал весла в левую руку.

— А вот это все меняет, — согласилась Полина, и Сильвестру даже показалось, что она ему подмигнула. — Давай, Настасья, забирайся на постамент, время уже подходит.

— А что я? — возмутилась та, но было видно, что она не против. — В какую сторону-то лицом?

— В ту, где была раньше прикреплена табличка, — сказал Сильвестр, помогая девушке залезть, а Славка, точно факел, передавал ей весло.

Тени уже ложились на землю, пытаясь вытянуться подальше.

— Да не прижимай ты его, — посоветовал Сильвестр Настасье, — поставь рядом, а верх даже немного отодвинь.

Все столпись вокруг тени, которая медленно, но все же двигалась. Когда время наступило, то максимум тени весла остановился на старом и трухлявом пне.

— Так просто, — хмыкнул Илья. — Зачем все это было городить?

— Это же Влад, он хотел, чтоб мы побегали, понаблюдать за нами, как за подопытными крысами, — зло сказал Глеб.

— А он просто отдал ее трухлявому пню, — произнес Илья разочарованно.

Вовка потрогал пень, и тот пошатнулся.

— Помоги, — крикнул он Сильвестру, и они вдвоем подняли его и перевернули.

Там, внутри старого пня, переливаясь бликами в лучах солнца, лежала старинная деревянная икона святого Георгия Победоносца.

Вздох восхищения пронесся над поляной, и словно тяжелая ноша упала с души.