Выскочив из гаража, он захлопнул за собой дверь. Конечно, он не надеялся, что она сможет задержать преследователей хоть на секунду.

Мишель бежал со всех ног. Он не знал, почему Марсель и Виктор оказались в гараже, но теперь последние сомнения в том, что они в сговоре с Бертэном, рассеялись, и Мишелю совсем не хотелось, чтобы они завладели чемоданом… и вещественными доказательствами, которые, по всей видимости, лежат внутри.

Он не оглядывался, понимая, что это задержит его или заставит потерять равновесие и упасть.

Вдруг на аллее возник силуэт. От неожиданности Мишель не успел отскочить в сторону и, несмотря на отчаянную попытку увернуться, столкнулся с идущим… может быть, с врагом… На том был вельветовый костюм — это все, что успел заметить Мишель. Человек пошатнулся, взмахнул руками, упал… однако успел схватить Мишеля.

«Черт!.. — мелькнуло у Мишеля в голове. — Как глупо!..»

— Тысяча дьяволов! — зарычал, сидя на земле, человек. — Скоты безмозглые!.. И, конечно, никаких извинений!..

Мишель остолбенел. Он узнал голос графа де Маливера.

Но для извинений у него не было времени.

Преследователи нагнали его раньше, чем он успел вырваться из рук графа, все еще крепко державшего его.

Луч фонарика осветил их.

Вот он! — воскликнул чей-то голос.

Осторожно, их двое! — крикнул другой.

Но преследователи остановились, когда свет упал на лицо графа. Тот был в ярости.

Что все это значит? — в бешенстве вопил он. — Кто вам позволил играть в эти игры в моем парке? Невозможно прогуляться спокойно, тебя обязательно собьет с ног какой-нибудь хам.

Мсье граф, это он! — завопил Марсель, указывая на Мишеля. — Он только что стащил чемодан из машины Бертэна.

Граф никак не мог прийти в себя. Кряхтя, он поднялся на ноги и грозно взглянул на Мишеля.

Украл чемодан из машины? Из какой машины? У Бертэна есть машина?..

Это машина мсье Ришара, — поправился Виктор.

А ну, молодой человек, — сказал граф, — выкладывайте, что это значит!.. Но у вас действительно чемодан в руке!

Верно, господин граф. Этот чемодан принадлежит Бертэну, и я несу его жандармам, которые сейчас допрашивают вашего шофера у нас дома. Думаю, эти господа потеряют свою спесь, когда жандармы начнут допрашивать и их.

Наступило напряженное молчание. Марсель и Виктор стали тихонько отступать, норовя исчезнуть.

Минутку, прохвосты! — окликнул их граф. — Я все еще не могу понять, в чем дело… Вы что, онемели, господа Пероннэ? Объяснитесь, будьте добры…

Дело в том, что… — проговорил один из братьев.

— Мы хотели… — промямлил второй.

Граф колебался не больше минуты.

Черт побери, господа… Нет, я выясню все до конца. Молодой человек, ведите нас к себе… Мадам Терэ уже дома?

Нет еще, мсье граф. Она будет огорчена, что не смогла принять вас лично.

Мне придется потом извиниться перед ней… Но в моем парке происходит слишком много странных вещей. А вы, — обернулся он к братьям Пероннэ, — извольте следовать за мной. И не пытайтесь уклониться от встречи с жандармами, если они действительно здесь. Я хочу, чтобы все прояснилось сегодня же. И я добьюсь этого.

И Мишель оказался во главе странной процессии. В арьергарде ее шел, ворча, Состэн, который последним прибежал на место происшествия и решительно не мог понять, что происходит…

Появление Мишеля, графа и братьев Пероннэ вызвало, как говорится, «оживление в зале».

Граф никак не выразил своего недовольства, увидев собственного сына в доме, где предпочел бы его не видеть.