|
Я почитала журналы, статьи — и поняла, что должна делать. Мне нужно было лишь покрыть картину Рембрандта — а это был именно Рембрандт — специальным составом и что-нибудь нарисовать сверху. Так я скрою от не слишком щепетильных ценителей шедевр, который предназначен тебе. Не удивляйся поэтому, когда получишь в наследство пять моих картин. В каком-то смысле они символизируют мою тайну. Ты — это ребенок, который беззаботно играет, а в конце концов получает то, что ему принадлежит. Тебе принадлежит то, что скрыто под пятой картиной. Придется лишь отдать ее в специальную мастерскую, где ее отреставрируют. Я оставила у своего нотариуса письмо, которое он отдаст тебе в день твоего совершеннолетия; в нем я все тебе объясняю. Но я боялась, что картины покажутся тебе малоценными и ты не будешь особенно заботиться о них. К тому же я не очень здорова; по всем этим причинам я и решила предупредить тебя напрямик в этом письме…»
Дальше графиня писала о своих неприятностях, связанных со здоровьем, и выражала надежду, что еще успеет увидеть «свою малышку Анриетту». Но желание бедной женщины не осуществилось, — вздохнул растроганный капрал. Да, — с грустью подтвердила Анриетта. — Когда я вернулась из Лонжевера, тетушки уже не было в живых. Капрал откашлялся и с сарказмом, чтобы скрыть охватившее его волнение, обратился к Бертэну: — А теперь, приятель, вам придется дать кое-какие объяснения!..
ЭПИЛОГ
Ко всеобщему изумлению, Бертэн повиновался немедленно. — Теперь мне нечего терять, — сказал он. — И я хочу поскорее положить конец этому… неприятному эпизоду. И он рассказал, как однажды, забирая у привратницы почту, обратил внимание на письмо, лежащее в специальном пакете управления почт. Оно было адресовано графине Гортензии де Маливер… Заинтригованный, он вскрыл пакет и нашел внутри старый конверт, на котором был написан адрес Анриетты де Маливер в Лонжевере. — Любопытство оказалось сильнее меня, — признался шофер. — Я вскрыл письмо и узнал тайну пятой картины. Мне много раз приходилось бывать в комнате Анриетты: мадам Терэ просила меня иногда что-нибудь там починить. Поэтому я хорошо помнил все пять картин. И решил завладеть той, о ценности которой никто не подозревал. Пользуясь хорошим отношением Манизы, Бертэн легко сделал себе второй ключ от входной двери «Дома садовника». Услышав как-то разговор Мишеля и Даниеля с Ришаром, он узнал об их намерении отправиться фотографировать ланей. Кроме того, он знал, что по вечерам Анриетты не бывает дома. Так что ему нетрудно было разработать план. — Потом, когда дело будет сделано, — закончил он, — я собирался уехать за границу и найти там какого-нибудь коллекционера, который купил бы у меня картину. Довольно самонадеянная затея, — сказал граф. — Никто не купил бы у вас такую ценную картину. По крайней мере, пока не узнал бы, откуда она у вас. Но, — вмешался Мишель, — Бертэн, может быть, расскажет нам, что произошло в тот вечер, когда папаша Пероннэ и бедный Пиррус чуть не простились с жизнью. Марсель и Виктор удивленно посмотрели на него. Но ведь он говорил нам, — сказал старший брат, — что это вы… Ну, Бертэн, сделайте же доброе дело, — потребовал Мишель. Бертэн посмотрел на сыновей егеря, поколебался, потом, опустив голову, произнес глухо: — Увы… Я не мог поступить иначе… Весь придуманный мною план провалился бы, если бы я дал Пероннэ возможность увидеть, как я выхожу из этого дома. Марсель, остолбенев, смотрел на него. Потом, закипая злостью, спросил: — Но почему тогда отец сказал, что это они на него напали… эти два господина? Бертэн устало пожал плечами. |
