|
Не верьте этому! Я на втором этаже каждую ночь провожу, сплю под кроватью у Бро. Так что у меня есть целых две крыши над головой – днище кровати Бро и настоящая крыша. Что может быть лучше? Так что и сон мне снился очень приятный, суливший скорое угощение. И сквозь него я услышал мычание коровы. Было ли это мычание частью сна? Или чем то, что происходит в мире, когда я погружаюсь в сон? Вау! Какая глубокая мысль. Я предпочитаю мысли попроще. Вся эта неразбериха прогнала прочь мой замечательный сон про пикник, так что от него остался только аромат жарящихся бургеров. Я почти проснулся, тщетно попытавшись в последний момент урвать свой кусочек. Пуля миновала старину Артура! Кстати, однажды буквально так и случилось, и эта история потрясла всех обитателей нашего дома, хотя подробности постепенно стираются из памяти. Вот уж что я умею делать прекрасно – это сохранять чистоту ума. Мозг, вычищенный от всяческих мыслей, – вот настоящее сокровище. Он готов к любому повороту событий.
Прямо надо мной Бро тихо что то забормотал во сне. Мама говорит, что как минимум одну вещь в жизни он делает великолепно. И она, несомненно, права. Мы с Бро – чемпионы по сну. До моего слуха вновь донеслось мычание, в этот раз – где то совсем далеко, уже почти неразличимо даже для моего слуха – не то что для вашего. Ведь ваши уши существенно меньше моих, так что куда уж им. Это отдалённое мычание, как и стук капель дождя по стеклу, прекрасно вписалось в мою дремоту. День начинался замечательно. И он, пожалуй, мог бы и дальше быть прекрасным, но тут откуда то снизу донёсся мамин голос: – Бро? Ты проснулся? С кровати надо мной послышалось утробное ворчание. Потом Бро ответил громче: – Нет. О! Это ему повезло. Если бы он проснулся, то у него вряд ли получилось бы уклониться от того, что мама собиралась ему поручить. Понятия не имею, что бы это могло быть, но это, несомненно, хуже, чем лежать вот так, как мы сейчас. В этот момент на меня нахлынула огромная любовь к Бро. Не знаю почему. Ну, и я вообще то всегда его люблю – не только сейчас. Похоже, у нас возникла небольшая проблема. Мама не поняла Бро. – Сходи, пожалуйста, к Дунам, – прокричала она. – Узнай, когда они принесут мо локо. Затем послышался голос Берты: – И сливки. Меня ни молоко, ни сливки не интересуют. Зато иногда по утрам Берта жарит колбаски. От этой мысли я резко проснулся и начал принюхиваться и прислушиваться, надеясь услышать, как шипят и пузырятся на сковородке эти колбаски. Но дальше последовал лишь какой то обмен репликами о Хармони (я не уловил), а потом ни с того ни с сего: – И захвати с собой Артура. Ему полезно размяться.
На кухне внизу не было ни сковороды на плите, ни Берты, ни колбасок. Были только мама, одетая в джинсы и свитер, Бро в пижаме и я в клетчатом ошейнике. Ещё у меня есть светящийся ошейник и рождественский ошейник с бубенчиками, но от них я становлюсь немножко дёрганым. Не настолько, чтобы в прямом смысле дёргаться: это слишком уж утомительно. Но, думаю, вы это и сами знаете. Мама что то долго объясняла про молоко, сливки и ферму Дунов. Бро почесал подмышку и пере спросил: – А? У меня ничего не чесалось, но тут я внезапно ощутил острый, непреодолимый приступ зуда. Жизнь полна сюрпризов! Я почесал за ухом одной задней лапой, потом за другим ухом – другой, потом перешёл к… – Артур! – осадила меня мама. – Прекрати немедленно! Я замер, одна лапа (а может, и не одна) застыла в воздухе. Мама совсем не страшная, но она вполне может быть и страшной. Я как следует встряхнулся, отгоняя наваждение. Между тем, мама, похоже, вновь вернулась к вопросу о молоке. – Ладно ладно, – кивнул Бро, – я понял. В следующее мгновение мы уже были в прихожей: Бро надевал сапоги и жёлтый дождевик. |
