«Не заблудишься», — подумал мальчик.

Он с удивлением отметил, что на дне нет ни ила, ни тины. Поодаль от дороги зеленели как ни в чем не бывало кусты. Мишель проплыл метров двести; дно довольно круто уходило вниз. Вдруг мальчик остановился. Дорога упиралась в кучу камней, а под прямым углом к ней тянулось что-то похожее на булыжную мостовую, неровно замощенную большими, округлыми белыми голышами.

«Это русло Гамба», — догадался Мишель.

Он покружил над разрушенным поселком, чувствуя себя птицей, которая летит куда ей вздумается и обозревает землю с высоты, — волшебное ощущение, знакомое всем ныряльщикам. Потом поднял голову и поискал глазами Мартину. Девочка отдыхала, лежа на спине недалеко от него. Мишель помахал ей рукой, и она подплыла ближе. Энергично работая ногами, чтобы удержаться на воде, мальчик снял маску и передал подруге; та сразу же надела ее.

Пока Мартина в свою очередь рассматривала дно, Мишель лег на спину и огляделся. Неприятное чувство, вызванное вчерашними происшествиями, бесследно исчезло. День обещал быть солнечным и жарким, прохладная вода казалась просто восхитительной — в общем, все здесь сулило прекрасные каникулы.

Мартины вернула ему маску.

— Хочу нырнуть, посмотреть, на какой глубине эти развалины, — сказал он.

— Попробуй…

Мишель надел маску, а трубку оставил Мартине. Прежде чем наполнить грудь воздухом, он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов: мальчик знал, что, освободив легкие от углекислого газа, продержится под водой дольше.

Мартина смотрела, как он нырнул головой вниз — на миг мелькнули над поверхностью ноги — и скрылся под водой. Она подняла глаза. Как только что Мишель, девочка ощутила удивительный покой и умиротворение, глядя на зеленый лес и крутые берега озера. Солнечные лучи еще не добрались до фермы, и дом казался черным в густой тени столетнего каштана. На миг между домом и сараем мелькнула человеческая фигура, но с большого расстояния Мартина не могла ручаться, что ей это не почудилось.

Большой пузырь всплыл и лопнул на зеркальной глади воды; вслед за ним появилась голова Мишеля — он слегка задыхался. Подняв руку, мальчик показал свою добычу — круглую дверную ручку.

— Ты донырнул до дна! — воскликнула Мартина. — Там глубоко?

— Трудно сказать… больше пяти метров, точно. Шесть, семь, может, даже восемь. Во всяком случае, я еще никогда так глубоко не нырял…

— А что ты там нашел интересного, кроме этой ручки?

— Дома, конечно, перед затоплением снесли, но можно определить, где они стояли и где были сады. И еще сохранились остатки моста… Ты попробуешь нырнуть?

— Можно!

Девочка надела маску и ушла под воду. Вскоре она вынырнула, держа в руке какую-то железку — судя по всему, это была дверная петля.

— Один-один! — объявила она тоном спортивного арбитра. — Давай сохраним наши трофеи… и создадим музей археологических раскопок поселка Ла-Гамб!

— Идет! Но сейчас пора домой. Есть хочется! Мартина вдруг показала рукой на берег.

— Смотри-ка! Это не наш ли браконьер на нас любуется?

— Точно, он. Я узнаю его шляпу.

— Ну, поплыли! Растолкаем этих двух лежебок!

К берегу плыли медленнее: немного мешали трофеи. Когда друзья были уже у самых мостков, Селестен Пуа, стоявший в тени каштана, подошел ближе.

— Так это и впрямь вы! — воскликнул он вместо приветствия. — Я с берега разглядел волосы девушки — светлые они, приметные, — а то бы ни в жизнь не поверил.