– Благодарю, – выдавила кислую улыбку, сжимая пальцами злосчастную кружку.

Да я бы не поленилась перерыть какую нибудь ближайшую помойку, чтобы стереть с безукоризненного лица плейбоя надменность!

– Вылей эту гадость, – небрежно махнув рукой, велел Некрасов и отвернулся к тонкому компьютерному монитору с логотипом «Apple». – Налей кофе в одну из тех чашек, – указательным пальцем подсказал направление.

Я проследила за жестом босса. Он показывал на журнальный столик с двумя полочками, заставленными роскошным набором чайного сервиза: фарфоровые блюдца, кувшин и миниатюрные чашечки голубоватого цвета с золотым затейливым узором.

– Я пью только  из них, – проговорил мужчина, вдалбливая информацию в мою память размеренным отчетливым голосом. – Будь аккуратна. Это эксклюзивная работа «De Lamerie», за которую я отвалил кучу денег. Сломаешь – век не расплатишься.

От серьезности, с которой вещал босс, у меня засосало под ложечкой.

Я тихонечко кивнула и подошла к журнальному столику. Поставила на него кружку с рисунком улыбающегося смайла, нагнулась, чтобы открыть стеклянную узкую дверцу, и выудила крошечную чашку.

Я ощутила многотонный груз ответственности, как только взяла миниатюрный предмет сервиза весом не больше гусиного пера в руку.

Выпрямилась и с облегчением вздохнула. Я продержала дорогую вещицу почти минуту и не уронила ее. Это прогресс!

Довольная собой, поспешила к выходу.

Дверь в кабинет с размахом отворилась и с грохочущим звуком ударилась о стену.

От неожиданности я вздрогнула и чуть подпрыгнула, застыв на месте.

– Барс! – гневливый рык наполнил помещение.

Вошел высокий брюнет. Его деловой костюм и прическу я немедленно узнала. Этот человек пихнул меня перед тем, как промчаться по вестибюлю.

Однако Борис Дмитриевич даже и не думал смотреть в сторону нежданного гостя.

Некрасов вперился неподвижным взором в мои руки. Вернее, он прожигал глазами то, что в них находилось пару мгновений назад… а теперь покоилось у моих туфель горсткой разбитого фарфора.

ГЛАВА 3

ЭМИЛЬ

Рыжая побледнела от осознания того, что натворила. Ужас перекосил ее симпатичную мордашку.

– О нет… Простите меня… пожалуйста, простите, Борис Дмитриевич! – она принялась судорожно мямлить.

Девушка бросилась вниз собирать осколки чашки и блюдца.

Я уже и забыл, зачем пришел к Барсу. Скрестив руки на груди, надзирал с интересом за безрезультатными попытками нашей новой помощницы подобрать обломки посуды и поместить в ладонь. Она конвульсивно дрожала, грозясь вот вот заплакать.

Я поморщился и отвернулся.

Терпеть не мог женщин, которые при первой же возможности пускались в рыдания. Разумеется, у нее был весомый повод паниковать. Она только что разбила чашку с тарелкой из набора стоимостью в десятки тысяч долларов. Некрасов трясся над ними, как курица наседка.

Я бы проявил сочувствие, если бы не знал, что эта девушка…

– Встань, – замогильным голосом приказал Барс.

Рыжая повиновалась и поднялась с колен. Крошечный осколок впился ей в кожу. Ранка окрасилась в светло красный. Выступившая капля крови стекала по ноге, наверняка вызывая у неуклюжей девицы дискомфорт.

Барс пронзал ее немигающим взором.

– Назвать тебе цену твоей косорукости?

Девушка впилась зубками в свою нижнюю губу. Ее подбородок дрожал. Пухлые щеки окрасились в нежный алый оттенок. Я переместил взгляд ниже, к ее соединенным в замок пальцам. Она сжимала руки с такой силой, что побелели костяшки. Поставила ноги вплотную друг к другу, чуть потупив мыски туфель.