— Вы его знали? — удивленно спросил Турецкий.

— Кто же его не знал?! Светило! И потом, мы ведь с ним вместе учились…

— Это правда?!

— А то буду я тебе заливать, — обиделся доктор Градус. — Только он после института живыми занялся, а я вот мертвяками. Эх, Карлуша, бедовая твоя душа… Ну-ка, давай еще по одной. Помянем.

Пропустив еще по одной, Турецкий поморщился и, закусив, чем Бог послал, оживленно накинулся на старика с вопросами.

— Особой дружбы между нами, конечно, не было, — начал Борис Львович, — но знал я его неплохо. И Марию, жену-покойницу. И Яшку, сына-подлеца.

— Так у него есть сын?!

— Был. Тоже, трам-тарарам, хирургом заделался. Гения из себя корчил. А в середине восьмидесятых поехал для обмена опытом за границу и дал деру… Бедного Карлушу тогда просто с грязью смешали. Он же последнее время в Кремлевской больнице работал. А тут сразу досрочно спровадили на пенсию. В общем, подложил сынок папаше свинью…

— А где он сейчас, это подлец?

— Да хрен его знает! Где-то за бугром ошивается. С тех пор больше домой не заявлялся. Не удивлюсь, если и на похороны отца не приедет. Одно слово — ….

— Как же этому… удалось остаться на Западе?

— Обычное дело. Как все тогда оставались. Изобразил себя жертвой политических репрессий. Наплел с три короба про свои необычайные таланты и интерес к ним со стороны КГБ. Ну и добился политического убежища.

— Ясно, — покачал головой Турецкий. — Так что же все-таки было причиной смерти профессора, Борис Львович?

Доктор Градус мрачно набулькал себе еще спирта и залпом выпил.

— Все указывает на сердечный приступ. Сердчишко у него еще с лагерных времен пошаливало…

— Ошибки быть не может? Это была естественная смерть?

— Что я тебе Бог, трам-тарарам?! — вспылил старик. — Не ошибаются, милок, только боги!

Турецкий смерил матерщинника пристальным взглядом.

— Я вижу, у вас есть сомнения. Почему?

— По кочану! Ты бы его еще пару недель на жаре подержал, а после спрашивал!

— Значит, вы что-то обнаружили, Борис Львович?

Доктор Градус угрюмо покачал лоснящейся круглой головой.

— Обнаружил — хрен на роже… Тебе, «важняк», как всегда, убийство мерещится. Доказательства тебе подавай. Только нет их у меня, доказательств! Одни догадки.

— Например?

— Например, скажу тебе, что в наше время «организовать» человеку сердечный приступ — это вообще плевое дело. И комар носу не подточит.

— Это мне и самому известно, потому и спрашиваю. Так что конкретно вам удалось обнаружить?

— След у него остался на левой руке, — вздохнул старый судмедэксперт. — Крошечный такой. От укола в вену.

— Так чего же вы молчали?!

— Потому что это еще не доказательство! А может, он сам себя уколол!? Эх, привези ты мне его хотя бы на день раньше… Одним словом, никаких следов наличия в организме препаратов, способных вызвать смерть, вскрытие не обнаружило. Вот тебе и весь сказ. Поздно ты спохватился, «важняк», слишком поздно.

— Что ж, и на том спасибо, — помрачнев, вздохнул Турецкий. — А насчет вашего знакомства с профессором Ленцем мы, если не возражаете, еще как-нибудь поговорим.

— Валяй. А теперь давай, «важняк», лучше выпьем.