— Эх, благодать! — с хрустом размяв мышцы, улыбнулся Еремин. С облегчением сбросил на траву пропотевшую форменную рубашку. И мечтательно добавил: — Щас бы пивка похолодней да бабешку побойчей…

— А кобылу хромую не хочешь? — сострил Коваленок. — Вон она, родимая, пасется.

— Да пош-шел ты!..

Освежившись, бравые оперативники заметно воспрянули духом. Немного повалялись на сочной прибрежной травке. Выкурили на пару последнюю сигарету. Всласть «оторвались», поминая лихом нового начальника, чтоб ему там икалось. И понуро засобирались обратно в дорогу.

Честно говоря, за бессонную ночь обоим железно полагался отгул. Но это как в известном анекдоте про слона, который в зоопарке живет и которому положено в день сожрать 40 кг сена. Положено — это факт. Да кто ж ему даст?! Вот и ты еще доказывай, что всю ночь, как идиот, в засаде просидел, а не дрых себе где-нибудь на сеновале…

Пока Коваленок, чертыхаясь, возился с машиной — вечно у нее зажигание барахлит, — Еремин решил напоследок забежать в кусты… Бегло оглядевшись, пристроился на краю леса и, сипло насвистывая, принялся справлять нужду. Тем временем позади глухо заурчала машина.

Внезапно, блуждая рассеянным взглядом по кустам, Еремин на мгновение оцепенел и чуть было не замочил себе брюки. Сквозь густую зелень в упор глядели на него неподвижные, совершенно шальные глаза.

— А, мать твою! — спохватившись, выругался оперативник. И с удивлением понял, что был это всего лишь затаившийся в кустах мальчишка. — Ну, чего вылупился?

Вместо ответа пацан сдавленно вскрикнул и, будто ошалелый, ломанулся через кусты напролом. Но Еремин наметанным глазом все же успел засечь, что был он вообще немного странный: в какой-то синей, похоже, больничной пижаме и глаза — ну точно с Луны свалился! Может, псих?

— Эй, парень! — на ходу застегивая брюки, окликнул беглеца милиционер. — А ну, погоди! — И опрометью бросившись следом, грозно рявкнул: — Стой, тебе говорят!

Но псих и не думал останавливаться. Заметив погоню, он припустил так, что в буквальном смысле пятки засверкали, потому что парень был еще и босой. Продираясь следом через сумрачный подлесок, Еремин, хотя и считался отменным бегуном, едва не сорвал дыхалку и только успевал раздраженно отмахиваться от подлых веток, которые то и дело норовили хлестнуть его по лицу. Следом, как медведь, шумно ломился Коваленок.

— В обход, Женька! — задыхаясь, бросил ему Еремин. — Давай в обход!

Коваленок тоже смекнул, что без охотничьей хитрости этого прыткого зайца не возьмешь. Отследив направление, незаметно взял немного в сторону. Рванул. Затаился. И внезапно выскочив из-за дерева, грубо сшиб его с ног и повалил беглеца на траву.

— Ах ты, щ-щенок! — тотчас оскалился он, вырывая из зубов пацана окровавленный палец.

Но тут наконец подоспел Еремин. Вдвоем они живо скрутили отчаянно брыкавшегося и визжащего мальчишку. Почуяв недюжинную силу, тот судорожно рванулся в последний раз и затих. Очевидно, потерял сознание.

Оперативники недоуменно переглянулись.

— Чего это с ним? — спросил, отдуваясь, Коваленок.

— А хрен его знает, — глухо выдохнул Еремин. — Чокнутый какой-то. Наверное, из психушки сбежал…

Оба продолжали недоуменно разглядывать мальчика, которому на вид было не больше тринадцати лет. И одновременно подумали, что на психа был он явно не похож. Совершенно нормальный пацан. Даже красивый. Только какой-то затравленный, бледный и чумазый.

— Из психушки, говоришь? — нахмурился Коваленок.