Покончив с неприятным делом по захоронению трупа, лесорубы поклялись, что будут держать язык за зубами. Это было в интересах всех троих, и они с легкостью дали такую клятву. Вот только за последующие годы у них неоднократно возникало сожаление о том своем поспешно принятом решении.

— Потому что трупы с тех пор стали нас буквально преследовать. Даже в ту зиму мы наткнулись еще на два скелета. Но от них вообще мало что уцелело. Там даже если бы мы экспертов пригласили, они все равно ничего бы не определили. Волки постарались, обглодали тело сначала до костей, а потом и сами кости погрызли.

— И что вы сделали с останками?

— Как что? Закопали.

— Вместе с первым?

— Нет.

На тот момент у лесорубов еще не было определенного места, где бы они могли хоронить погибших. Ритуал еще не был ими так тщательно проработан, как это случилось впоследствии. Закапывали останки обычно неподалеку от того места, где их находили. Поэтому в лесу у них возникло сразу несколько захоронений, ставших впоследствии групповыми.

Но при этом ни у кого из лесорубов в первый год, когда стали появляться трупы, не возникало мыслей о том, что все эти убитые — дело рук одного и того же злодея.

Глава 11

Андрей объяснял эту их недальновидность очень просто.

— Нам и в голову не могло прийти, что в наших местах мог завестись этакий злодей. Мы ведь как думали: трупы появляются от естественных причин. Заблудился, упал, утонул. Ну а дальше матушка-природа постаралась, с ней неподготовленному горожанину шутить не следует. Хотя и странно, конечно, нам показалось, что прежде мы никаких скелетов не находили, а в ту зиму сразу три нашли.

Но все изменилось на следующий год, когда они обнаружили в лесу уже четыре трупа. Один был сравнительно свежим, его даже не тронули звери. И это был труп молодого мужчины, убитого ударом какого-то острого предмета.

— Ударили его в шею. Никакой зверь так убивать не может. Кроме того, дикий зверь ради забавы никогда не убьет. Если убил добычу, то он ею поживится. Сожрет целиком или частично. Тогда-то мы и поняли, что в наше отсутствие тут кто-то орудует, и это отнюдь не зверь, а человек.

— На Кузьмича даже одно время думали. Он в наших местах появился, нас прогнал, мы еще и потому на него злобу затаили.

— И даже после этого вы не обратились за помощью в полицию?

— Мы хотели. Честное слово, думали, как вернемся, то найдем способ, чтобы сообщить о том, что тут делается.

— Чего же не сообщили?

— Не получилось у нас, не успели.

Причина тому была самой банальной. Обыкновенно после долгого перерыва, вернувшись обратно к благам цивилизации, компания лесорубов предавалась долгому и безудержному пьянству. Развлекались от всей души, забывая обо всем.

— А в тот раз мы переборщили чуток. Леха с пьяных глаз в драку полез, мы — два дурня — следом за ним увязались, не утерпели. То да сё, кто-то в драке кого-то ножом пырнул, нож этот оказался нашим, — в общем, повязали менты нас да долго разбираться не стали. Повесили то ножевое ранение на нас. Повезло еще, что мужик тот выжил, а то вообще надолго присесть могли. Но и так несладко нам показалось. Тут уж про трупы на озере мы даже и заикнуться боялись: если начнут искать виновного, то может статься, что и те трупы тоже на нас повесят. Мы уж на собственной шкуре убедились, как менты работают. Как им удобно, так они закон и ворочают. Недаром дед всегда говорил: «Закон что дышло. Как повернешь его, так и вышло!»

— Вот чтобы у нас чего лишнего с законом не вышло, мы и молчали.

Отсидев положенный срок, лесорубы этой весной вернулись домой и подумывали о том, чтобы обратиться к прежнему своему занятию — нелегальной добыче древесины.